Рена Джафарова: «В жестовом пении правил еще больше, чем у обыкновенного вокалиста»

Вы когда-нибудь были свидетелями того, как слабослышащие люди поют? Для многих уже сама постановка вопроса кажется абсурдной: в одном предложении слова «слабослышащие»и «поют» не увязываются точно. Но на самом деле люди с нарушением слуха умеют петь так, что ты в немом восторге вжимаешься в кресло на протяжении всего выступления. Мы поговорили с педагогом-организатором Новочеркасского технологического техникума-интерната(НТТИ) Реной Джафаровой о том, почему слабослышащему человеку без музыкального слуха никогда не стать настоящим певцом, как песню положить на жесты и с какого возраста можно заниматься жестовым пением.

— Рена Тофиковна, расскажите, когда вы решили учить студентов жестовому пению?

— Когда у нас появились студенты с проблемами слуха, лет восемь назад. В Москве есть «Театр мимики и жеста», где ставят спектакли для инвалидов. Я где-то случайно увидела видео с их номером. Мне понравилось. Я загорелась поставить такое у нас. У меня были две студентки, которых я попросила: «Девочки, давайте попробуем, что получится?» Они, конечно, очень сильно боялись, даже выходить на сцену, потому что этого никогда не было. Но тогда они сами выбирали песню, ставили жесты, потому что я в них вообще ничего не понимала. Я только видела, что это красиво.

Потом был период, когда я жестовое пение вообще не практиковала: могла поставить один номер раз в полгода. А года четыре назад я занялась этим основательно. Узнала, что у жестового пения есть свои правила. То есть если в вокале нужно правильно брать ноты, то в жестовом пении должны быть ручки-пальчики, соответствующий внешний вид, точный жест, естественная артикуляция. Узнала, как правильно ставить номера. Например, не обязательно передать песню слово в слово, потому что тогда глухой человек, который смотрит выступление, вообще ничего не поймет. Там правил еще больше, чем у обыкновенного вокалиста!

— А где вы научились жестовому языку?

— Если честно, жестовый язык я не знаю, он очень сложный. Я знаю основные движения. А училась как? На переподготовке по сурдопсихологии и сурдокоммуникации. По образованию же я филолог. А жесты… Есть большой словарь Гейльмана, где каждое слово показано жестами. Существует и много сурдосерверов. Было бы желание!

— Мне рассказывали, что жестовый язык настолько сложный, что люди из разных районов могут друг друга не понимать.

— Да, это как диалекты. Есть даже две жестовые школы — московская и питерская. И жесты в них очень разнятся, и в песнях тоже. А теперь представь, если на конкурсах представители московской или питерской школ сидят в жюри, то там вообще: туши свет, кидай гранату! Такая же ситуация и в институтах, где учат, например, на сурдопереводчиков. Когда в наш техникум приезжают слабослышащие дети из Краснодарского края, у них уходит много времени на адаптацию, чтобы разобраться с жестами.

— Как это преодолевается во время выступления?

— Во время выступления мы учим песню на классическом русском жестовом языке. Причем бывает, что когда мы готовим номер, половину жестов даже сам артист не знает, как показать. В таком случае нам на помощь приходит опять же толстенный словарь Гейльмана. Я смеялась, когда поехала недавно в Ростов в Общество глухих, где попросила помощи у их специалиста, чтобы он поставил мне песню. Я не знала, что делать с некоторыми строчками. Она мне сказала: «Рена, Гейльман нам в помощь». То есть со словарем Гейльмана работают все профессионалы.

— А сколько сейчас в техникуме слабослышащих?

— Слабослышащих у нас сейчас около 30, а занимаются у меня человек десять. Жестовое пение — это знаешь, как… Вот все люди говорят, но сколько из нас поют?

— Единицы.

— Да, единицы. Так же и с жестовым пением. Люди с нарушением слуха говорят на жестах, но это не значит, что все они могут петь. Большинство из них не могут. То есть они способны подпевать руками так же, как и мы подпеваем в ванной, например. Но красиво петь могут единицы. Их надо найти, их надо научить.

— Как они попадают к вам?

— Некоторые приходят ко мне сами, некоторых я сначала заманиваю (улыбается).

— Почему они не хотят?

— Они стесняются. Особенно, если учились до этого дома. Тем более, если это мальчишки. «Как это так: я буду на сцене петь?», — большинство не знает, что это такое. Они бояться себя раскрыть, им надо сначала рассказать, объяснить, показать.

— Какое количество времени требуется на один номер?

— Смотри, все начинается с того, что мы подбираем песню. Не всякую песню можно положить на жесты.

— То есть некоторые песни вообще не ложатся?

— Вообще. Например, год назад наше начальство очень хотело, чтобы мы спели песню Аллы Пугачевой «Нас бьют, мы летаем». Песня, конечно, красивая, но когда я распечатала слова и попыталась положить их на жесты… Я позвала детей, которые хорошо знают язык. Подумала, может, у меня что-то не получается. Говорю, давайте попытаемся. Они попробовали, посмеялись. И я все-таки решила, что мы эту песню петь не будем. Кроме того, есть песни, особенно наши современные, смысл в которых надо искать (смеется).

Да и жестов не столько, сколько слов в русском языке. Они ограничены. Например, возьмем птицу. Сколько с налета можешь назвать птиц? Штук 20 сможешь?

— Конечно.

— Вот! А в жестах есть только утка, орел, цыпленок, курица и, собственно, птица. Все: ни соловья, ни жаворонка, ни голубя нет. Птица — она и есть птица. И вот так очень много слов. Поэтому надо сначала выбрать песню, потом эту песню положить на жесты. Причем слова песни и жесты разнятся: жесты накладываются на песню так, чтобы слабослышащим, тем, кто не слышит слова песни, но слышит музыку, было понятно, о чем поется.

Дальше со студентами начинаешь учить жесты и песню. Они же должны не только показывать руками, но и артикулировать. А артикулировать очень сложно, потому что жестами они показывают другие слова. У нас есть мальчик Игорь, победитель множества конкурсов, ему, чтобы выучить песню без движений и эмоций, нужно две недели. Потом мы начинаем оттачивать жесты, включать эмоции, учить танец. В среднем для талантливых ребят на песню хватает месяца.

— То есть ребята все равно должны обладать музыкальным слухом?

— Обязательно. Чувство ритма должно быть, без этого нельзя. Иначе они будут стоять на сцене и водить руками, как роботы.

— А были у вас такие ребята, которые хотели петь, но у них не получилось?

— Были.

— Расстраивались?

— Знаешь, я таким подбирала легкие песни и ставила их на вторых ролях. Правда, только у нас в техникуме. Они одну-две песни учили по полгода.

— Им было тяжело.

— Да, они понимали, что хорошо петь не будут, и сами постепенно отсеивались.

— Слабослышащие ребята — замкнутые?

— Все инвалиды в какой-то степени замкнутые. Особенно на первом курсе это видно, дальше — лучше.

— От чего зависит, как скоро они адаптируются?

— От семейного окружения. Есть дети, которые с рождения плохо слышат, но им надели аппарат и отдали в обычную школу. Такие дети не знают жестов, зато они говорят. У нас, например, есть слабослышащие, которые ходили в обычную школу и абсолютно не знают жестов. Они, конечно, скованные. Представь, каково это сильно слабослышащему ребенку учиться в обычной школе.

Показательно и отношение родителей к ребенку. У нас есть студент-спортсмен, который очень-очень плохо слышит, почти глухой, но говорит он прекрасно. У него большой словарный запас, в отличие от всех слабослышащих. И проговаривает он все четко, ясно, медленно. То есть там родители и бабушка постарались.

— С какого возраста дети могут начать заниматься жестовым пением?

— Это зависит от того, как скоро родители заметят, что их ребенок плохо слышит. Дело в том, что проходит какое-то время, прежде чем родители определяют, что малыш не реагирует на голос. Начинаются обследования. И только ближе к году родители могут надеть слуховой аппарат. Дальше года три уходит на то, чтобы приучить к нему ребенка, и только потом его начинают учить говорить. Тут все зависит от родителей, от того, все ли они делают.

Позже, если они — слышащая семья, то ребенка с нарушением слуха нужно отдать в логопедический садик. Там его не столько научат жестам, сколько говорить. Начинать заниматься жестовым пеним можно только после десяти лет, потому что до этого возраста дети даже не смогут сложить песню.