Виктория Арутюнян: «Из моей профессии многие уходят, потому что страшно»

Определить, кто на самом деле сидит перед тобой — серийный маньяк, совершающий свои преступления с особой жестокостью, или ни в чем не повинный человек — задача для профессионала. Стереотипные представления о том, что подобными делами должен заниматься внушительных размеров мужчина, сразу кажутся несостоятельными, когда знакомишься с моим собеседником. Образ миниатюрной ухоженной женщины вступает в резкий диссонанс с ожиданиями. С поразительным спокойствием медицинский психолог-полиграфолог Виктория Арутюнян рассказала, чем отличается преступник-мужчина от преступника-женщины, можно ли обмануть полиграф, и что происходит, когда работнику силовых структур угрожают.

Виктория Арутюнян не сразу стала полиграфологом. После окончания университета ей пришлось даже какое-то время поработать бухгалтером, чтобы понять, что ее призвание — медицина и работа с людьми. Резко поменяв свою жизнь, она поступает на психологический факультет, выбрав направление «Медицинская психология». Дальше — работа медицинским и детским психологом, чуть позже — полиграфология.

Сейчас Виктория Арутюнян выступает экспертом в самым громких уголовных делах страны. По вполне понятным причинам некоторая конкретика в нашей беседе отсутствовала, однако эти пробелы восполнялись ее содержательной стороной.

— Виктория Эсаиновна, ваша профессия востребована?

— Вполне. Дело в том, что я штатный эксперт одной силовой структуры. Здесь очередь на мою работу уже расписана до февраля. Но есть одна оговорка: мое руководство не имеет право разрешать мне выполнять экспертизы другой силовой структуры или гражданских лиц. Поэтому для того, чтобы принять всех остальных желающих, которые хотят в качестве эксперта видеть только меня, я создала ИП. Там такая же очередность, до февраля.

— Что в вашей работе вы любите больше всего?

— Самое любимое — это когда помогаешь оправдывать невиновного. И таких ситуаций достаточно много.

— Расскажите о вашем самом сложном опыте?

— К этой работе я готовилась очень долго: провела две недели в камере с подозреваемым. Назвать это дело я не могу — процесс еще идет. Но это громкое преступление на всю страну.

Проблема там заключалась в следующем: не были понятны мотивы этого страшного преступления, и каким образом все произошло. В деле была нестыковка экспертиз баллистических и трасологических. Показания обвиняемый давал одни, а экспертизы показывали совсем другое. И только после моей с ним работы произошла состыковка, стало понятно, где он говорит неправду. Все сложилось.

— А можно ли обмануть полиграф?

[quote_center]— Вы знаете, я скажу так: обмануть легче всего самого специалиста, то есть меня. 99,9% ошибок допускает специалист.[/quote_center]

Сам прибор очень умный, компьютерная программа точная. Но если эксперт заложил неправильную информацию, то будет ошибка. Знаете, роль человеческого фактора в экспертизе очень высокая. Почему больше трех лет назад наши экспертизы стали считаться косвенным доказательством в суде? Потому что появились известные на всю страну грубейшие ошибки. А люди были осуждены, по сей день сидят.

— Какую информацию вы закладываете?

— Составляется программа, которая пишется индивидуально под каждого человека. Существует ряд методик, однако все они предполагают индивидуальный подход.

Своего подэкспертного я должна полностью изучить — начиная с его характера, темперамента, особенностей ситуативного реагирования и заканчивая фактами из жизни. Для этого я провожу беседу с человеком, где выясняется необходимая автобиографическая информация. Это очень важно!

— В чем состоит методика работы?

— Подэкспертному задаются вопросы, которые делятся на несколько типов. Сначала идут нейтральные вопросы, например: «Мы находимся в кабинете, в котором есть окно?». Этот вопрос не касается сути дела, но, тем не менее, человек в эту секунду ощущает, где он, что с ним происходит. Эти вопросы нужны для того, чтобы я понимала, что человек меня слышит.

Дальше идут вопросы, которые неприятны для человека. Напрямую такие вопросы не имеют отношения к конкретной ситуации. Допустим, я могу задавать такой вопрос: «Вы трусливы?» или «Вы ради денег предадите человека?» и так далее. Эти вопросы неприятные, но они по теме. Если наше дело касается совершения краж или присвоения чужого имущества, я задаю вопросы о кражах в прошлом. Или, например, о том, может ли человек обмануть ради личной выгоды. Такие вопросы нужны для того, чтобы я сравнивала реакцию на вопросы о прошлом и о том, совершено ли преступление (это третий тип вопросов).

Общепринятое мнение среди полиграфологов, и это уже подтверждено целым рядом исследований, что если человек невиновен, то он остро реагирует на первые два типа вопросов. Ему важно, как он выглядит сейчас, что эксперт думает о нем. В этот момент он совершенно забывает о том, почему ко мне пришел. Ему важно, обвиню ли я его, например, в краже у мамы или нет.

[quote_center]Совсем по-другому обстоит дело с человеком, который совершил преступление. Ему, поверьте, все равно, если я ему скажу, что он подлец или трус. Он ждет вопроса, который связан с тем, в чем его обвиняют. Так устроены мы.[/quote_center]

Полностью контролировать себя на полиграфе может только тот человек, который этому учился. Конечно, существуют специальные методики обучения, которые позволяют пройти полиграф. Есть же ряд профессий, ряд подразделений в силовых структурах, где предполагается, что сотрудники должны проходить полиграф в определенных ситуациях. Их обучают полностью владеть своим телом: иметь ровное сердцебиение, неповышенное потоотделение и так далее.

— Представим, что человеку предстоит пройти полиграф, и он в силу каких-либо причин хочет его обмануть. Насколько это возможно, если единственный источник информации — это Интернет.

— Обмануть полиграф — сложно осуществимое дело. В Интернете действительно очень много рекомендаций, но на самом деле эксперт видит, когда человек что-то читал в сети и специально противодействует процессу.

Вообще, рекомендации о том, как пройти полиграф или как его обмануть, много лет назад были запущены в Интернете самими полиграфологами, чтобы облегчить себе саму процедуру прохождения.

— Например?

— Например, в Интернете советуют положить кнопку в обувь или прикусывать губу, язык. Так называемый «болевой синдром». Что получается? Человек на самых важных вопросах прикусывает губу и тем самым подсказывает полиграфологу еще больше.

Есть еще одна распространенная рекомендация — выпить успокоительное. Это тоже большая подсказка полиграфологу. Ведь получается, что человек спокоен на тех вопросах, где надо бы было проявить инициативу!

— Работать с преступниками — это как? Особенно женщине.

— Знаете пресловутую фразу «принять и понять», которая уже набила оскомину? Это действительно главный принцип полиграфолога. Если я буду эмоционально присоединяться к подэкспертному и переносить свой личный опыт на процесс, то это ни к чему хорошему не приведет.

Есть в психологии «перенос», который категорически неприемлем для профессионала. Если я, мать детей, буду переносить на человека, которого обвиняют в педофилии, свои чувства, то я могу ошибиться.

— Как вы справляетесь со стрессом?

— Танцую. И всех своим хобби удивляю. Я очень люблю все новые направления в танцах, люблю активную музыку, которую называют «кислота». Но в свое время поняла, что мне нужна еще какая-то разрядка — и в моей жизни появилось танго. Когда ты танцуешь один — это просто выплеск негативной энергии, а вот танго — это то, что позволяет подстраиваться под другого человека. Это подстройка, которая необходима в полиграфе.

— Помните, несколько лет назад на «Первом канале» у Андрея Малахова был нашумевший проект «Детектор лжи»? Можно ли его вообще назвать корректным?

— Конечно, нет. Например, у Малахова звучал такой вопрос в передаче: «Любите ли вы свою маму?». А это вопрос, который касается глубинных психологических проблем человека. И ответа на него просто нет. Или он часто задавал такой вопрос: «Изменяете ли вы любимому человеку?». Это ввергало многих в ступор, особенно когда нужно было признаться на всю страну.

— Особенно, когда жена сидит напротив.

— Да! Понимаете, ведь надо разбираться, что такое измена: для кого-то это короткая юбка, а для кого-то, простите, и физический контакт не измена. А ответ на этот вопрос является поводом для обвинения человека, что некорректно.

— Какие существуют заблуждения по поводу вашей профессии?

— Вообще, моя профессия полна мифов. И главный из них — полиграфолог сам видит ложь. Понимаете, эксперт не видит ни правду, ни ложь. Это обман! Полиграфолог по аналогии с врачом-кардиологом видит физиологические реакции, которые зафиксированы прибором. И только после изучения и оценки он может сказать, что характер психофизиологического реагирования на вопросы свидетельствует о том, что подэкспертный располагает информацией согласующейся (достоверной) или не согласующейся (недостоверной) с той, что ранее была сообщена ему.

[quote_center]Если полиграфолог говорит о том, что он может отличить правду ото лжи, значит, он мошенник![/quote_center]

— Что должен знать человек, которому предстоит полиграф?

— Ни в коем случае не следовать рекомендациям, которые распространены в Интернете. Знать, что эта процедура строго добровольная. Никто в рамках закона не имеет право обязать пройти это исследование. Кроме того, человек имеет право ознакомиться со всеми вопросами, которые будут ему заданы. А не только с теми, которые поставлены к разрешению, типа: «Вы совершили кражу?». Вопросы должны быть напечатанными, чтобы человек имел возможность их корректировать. Или в диалоговом режиме каждый вопрос должен быть проговорен.

И самый важный момент — процедура должна быть зафиксирована видеозаписью. Эксперт обязан взять письменное согласие подэкспертного на производство видеозаписи исследования. Причем не вас, как подэкпертного, или меня, как эксперта. Это обязательно, но это все же вторично. Камера должна снимать экран ноутбука или компьютера, где идет фиксация психофизиологических реакций, потому что специалист такой же человек, как и все, бывают ошибки. Можно уронить карандаш, и подэкспертный случайно отреагирует. Человек даже не обратит на это внимание, но при этом будут изменены его психофизиологические реакции, где стимулом будет не вопрос, а звук упавшего карандаша. А в этот момент был вопрос: «Совершали ли вы кражу?». И автоматически из-за какого-то карандаша или из-за неприятного голоса эксперта, или из-за того, что он поперхнулся, чихнул, или еще произошел какой-либо казус, который впоследствии приведет к тому, что из невиновного человек становится виновным.

Обязательным условием должно быть отключение мобильных телефонов эксперта и подэкспертного, а не просто перевод их в беззвучный режим, чтобы исключить искажение регистрируемых реакций.

[quote_center]Помимо этого, человек может в любой момент прервать процедуру, встать и уйти. Причем без объяснения причин.[/quote_center]

Нужно понимать, что это психофизиологическое исследование. Человек должен ощущать свою готовность его пройти. Если таковой нет, и он испытывает страх, тревогу, гнев, агрессию, волнение и обиду, то эти чувства и есть противопоказания. Подэкспетрный должен сам понимать, что специалист, который сидит по ту сторону, может спутать его гнев или агрессию с ложью. Чтобы этого не допустить, человек должен быть ответственен перед самим собой. Знаете, как я говорю: «Не рискуйте, если есть ощущение, что вы психологически не готовы. Ходатайствуйте о переносе срока, это тоже ваше право». То есть человек может перенести сроки проведения на то время, когда он будет к этому исследованию готов.

— Когда вы сталкиваетесь с несправедливостью или справедливостью…

— Знаете, сложно сказать, что случается чаще.

— Так вот. Не возникает ли у вас чувства разочарованности? В мужчинах, например.

— Конечно! Знаете, чувство разочарованности в мужчинах возникает очень часто. Не хочется сейчас просто взять и обвинить всю мужскую половину, это просто у меня такая специфика работы.

Например, для меня очень важно, чтобы мужчина был смелым. И иной раз я смотрю на моего подэкспертного и думаю: «Господи, да что же ты такой трусливый? Я у тебя еще ничего не спросила, а ты мне уже сам все рассказал, причем и то, что надо, и то, что не надо». Такое, между прочим, часто бывает. Вот недавно было такое глубокое разочарование. Моим подэкспертным был 19-летний молодой человек. Я подчеркиваю, что ему 19 лет. Он обвиняется в незначительном преступлении. Я в ряду второстепенных вопросов, которые позволяют оценить личность подэкспертного, задала ему вопрос: «Вы способны убить?». И прозвучал ответ: «А сколько это будет стоить?». В процессе исследования полиграфологи во втором и последующих предъявлениях уже обсужденных вопросов могут редактировать вопросы, что я и сделала: «Если оплата будет той, которую вы посчитаете достойной для себя, вы убьете?». Молодой человек отвел: «Да». Я задала следующий вопрос: «Вы готовы предать близкого человека?». Парень ответил: «Смотря, в какой ситуации». Я скорректировала: «В ситуации, когда вам надо спасти самого себя, вы готовы это сделать ценой жизни другого человека?». «Да», — прозвучал ответ. И это 19 лет! Понимаете, таких людей достаточно много, они среди нас.

Недавно мы с коллегами на конференции вернулись к одной очень важной формулировке. Ее мы восстановили по справочникам по психиатрии. До начала 20 века был диагноз «гебоидная шизофрения», так вот в справочниках в скобочках была запись «моральный урод», там описывалось понятие морального помешательства, проявляющегося у юношей. К этому диагнозу в силу моей профессии часто приходится возвращаться. Гебоидная шизофрения (моральный урод) — это грань, которая не выходит за пределы нормы, ведь человек физически и психически здоров. К сожалению, люди с таким диагнозом — это мое самое большое разочарование, потому что я с ними часто сталкиваюсь. И, слава Богу, что другие люди видят их меньше.

— Вам когда-нибудь угрожали?

— (пауза) Да.

— Вы так спокойно об этом говорите.

— Причем, знаете, я специально так выдержала паузу. Самый большой шок был от того, что работая с серьезными преступниками, совершавшими серийные убийства, убийцами и педофилами, угрозы получала не от них. Они были совсем с другой стороны. Ну, скажу так, когда, например, затрагивались чьи-то экономические интересы. Было даже обидно.

Раньше экспертов и адвокатов никогда не трогали. Это было табу. Но вот коснулось и меня несколько раз, да и не только меня. Сами посмотрите на факты нападения на адвокатов и их гибель. Но это уже совсем другие игры!

[quote_center]Конечно, желательно угрозы воспринимать проще, потому что если об этом думать, то нужно уходить из профессии. У нас многие и уходят из нее, потому что это страшно.[/quote_center]

— А как вас защищают?

— В таких случаях одна силовая структура защищает другую силовую структуру. Знаете, силовики умеют друг с другом договариваться.

— Вы зарегистрированы в социальных сетях?

— Нет.

— Именно по этой причине?

— Наверное, да.

— Скажите, как-то женщины-преступники отличаются от мужчин?

— Конечно. И не только потому, что они преступники. А потому что в своей основе женщина и мужчина разные. Но я не могу говорить, что нет исключений.

Чаще всего женщинам свойственно жертвовать собой. И как раз сам процесс исследования на полиграфе женщины всегда сложнее. Не только для подэкспертной, но и для полиграфолога, потому что женщина иной раз совершает преступление абсолютно уверенной, что она делает благо. То есть не совершает кражу, а берет свое, не убивает, а мстит и так далее. И если я задам ей вопрос: «Вы убили?». Она ответит: «Нет». И никакой реакции не будет. Это, кстати, один из способов, как обойти полиграф. Но это очень сложно. Этому надо учиться. А когда человек, совершая какое-то преступление, искренне убежден в своей невиновности — это совсем другое дело.

— По каким случаям к вам обращаются, помимо преступлений?

— Помимо преступлений, у полиграфа очень широкий спектр направлений. Он активно используется в кадровом пространстве. Например, при приеме на работу. Это называется кадровый скрининг. Следующее направление — это психотерапия, психология, то есть поиск своего «я». Есть определенная категория людей, для которых нужен некий инструмент вроде полиграфа, чтобы лучше понять себя.

Человек проходит психологические тесты на полиграфе. Знаете, очень интересно, когда одни и те же вопросы задаются человеку без датчиков и с датчиками. Это к вопросу о том, что же такое ложь. Иной раз нет видимых причин, просто человек сейчас ответил так, а в датчиках иначе. Что это? Ничего его не мотивировало лгать. Это и есть глубинный процесс.

Кроме того, полиграф используется, чтобы уточнить какую-либо информацию. Например, автобиографию.

[quote_center]В последнее время очень распространено, когда на полиграфе определяют, была ли измена. Я считаю это мошенничеством![/quote_center]

Чаще всего на этом просто зарабатывают непорядочные полиграфологи, ведь определить, была ли измена, — очень сложная работа. Она требует сначала установления того, что для конкретного человека является изменой: физический контакт с проникновением, поцелуй, флирт или короткая юбка.

Так, после проведенного одним из полиграфологов исследования в отношении молодой женщины она совершила суицид, потому что он обвинил ее в измене, что на самом деле было не так. Знаете, я считаю, что измена — это психологическая проблема двоих людей. В таких случаях необходимо идти к психологу, обращаться к друзьям, но не к полиграфологу! Это большая трагедия, когда обвиняют человека в том, чего он не совершал, и при этом ситуация получает огласку.

— Как определить профессионального полиграфолога?

— Первое, что надо спрашивать, — документы, подтверждающие компетентность полиграфолога. Потому что сейчас обучиться очень легко, можно даже дистанционно. Здесь необходимо обратить внимание на то, какой организацией выдан диплом или свидетельство.

Чтобы полиграфолог мог проводить экспертизу, он должен иметь свидетельство, подтверждающие право самостоятельного производства экспертиз с применением полиграфа. Если вам предстоит исследования, то должны быть дипломы, удостоверения, свидетельства определенного образца с указанием количества часов обучения и названий курсов обучения.

— А помимо документов, как человек еще может определить — специалист перед ним или нет?

— Сейчас вас удивлю, но это очень легко. Нужно обратить внимание на внешний вид специалиста, на его опрятность. Важными моментами являются не только задаваемые вопросы, но и запах в помещении, звук, в том числе голос специалиста. Противопоказанием являются дефекты дикции полиграфолога, а также его простуженный голос, кашель, насморк. А главное, надо услышать то, как говорит специалист. Дело в том, что полиграфолог должен знать, как составить предложение, чтобы оно было односложным и понятным. Методика полиграфа предполагает взаимозаменяемость одного вопроса другим. А иной раз люди не знают, что такое синонимы, зато считает себя полиграфологами. Если человек видит, что полиграфолог косноязычен, не может сформулировать фразу, донести свою мысль до собеседника, то нужно вставать и уходить.