Ростовский пластический хирург Аванес Черкезов: «Операция по увеличению груди не удержит мужчину»

Как стать красивее, моложе, стройнее, а оттого непременно счастливее — вопрос, который волнует если не всех, то большинство — особенно женщин. Желательно побыстрее и с минимальным трудом. Эффект от косметических средств, а тем более народных рецептов нередко сомнительный, поэтому все чаще выбор отдается в пользу радикальных методов. О том, насколько сегодня у ростовчан популярна пластика, какой частью тела они больше всего недовольны и кого на операционный стол нельзя допускать ни в коем случае, мы поговорили с пластическим хирургом Аванесом Черкезовым.

— Какой год можно назвать точкой отсчета пластической хирургии в Ростове?

— Начиналось все практически одновременно и в Москве, и в провинции. Было это в 90-е, я лично начал практиковать в 1997-м. В принципе, этот период можно назвать отправной точкой в развитии пластической хирургии на юге, но тогда еще как таковой специальности в медицинских вузах не было, поэтому ЛОРы оперировали носы, мануальные хирурги — живот. В 2009 году вывели направление за рамки общей хирургии, и это явилось мощным толчком. Дополнительным стимулом стало и то, что с самого начала пластическая хирургия была за пределами муниципальных и госучреждений. Как известно, все, что не возглавляет государство, развивается динамичнее.

— С тех пор прошло двадцать лет. Можно сказать, что мы уже на уровне с Европой и Америкой?

— Пожалуй, мы уже догнали ведущие западные страны во всем, что касается эстетической хирургии. По крайней мере, по количеству операций. Недавно мне звонили по скайпу из Германии. Говорят, хотим у вас сделать риноплатику. Я удивился, ведь в свое время сам учился как раз в Германии. А они объясняют: во-первых, у вас дешевле, во-вторых, не очень доверяем местным специалистам — здесь этим почти никто не занимается, мало практики. Надежнее там, где поставлено на поток.

— Интересно, принято считать, что как раз за рубежом через одного все «перекроенные».

— Россия всегда была сумасшедшей. В 90-е ездили пусть на стареньких, но на «Мерседесах» Е и S класса, хотя зачастую нечего было есть. Сейчас такая же история. Трудно накопить на что-то жизненно важное, а на пластику — пожалуйста.

— Какие операции особенно популярны у нас в городе? Иными словами, какой частью тела чаще всего недовольны ростовчане?

— Ринопластика, маммопластикка, эндоскопические лифтинги, малоинвазивные омолаживающие операции, которые вытеснили классические подтяжки. Также сейчас на взлете глютеопластика — пластика ягодиц. Немного хирургов этим занимаются, но я делаю давно и вполне успешно. Наконец-то женщины поняли, что грудь и ягодицы должны выглядеть красиво — это ведь вторичный половой признак. Набирает популярность липофилинг — пересадка собственной жировой ткани. На этом стоит остановиться подробнее. У каждого есть своего рода контурная карта жировых отложений. Она не меняется на протяжении всей жизни, сколько ни ходи в спортзал, что бы ни говорил фитнес-инструктор. К примеру, если проблемная зона — галифе, то избавиться от нее только тренировками не получится. Хотя нередко клиентов в спортзале вводят в заблуждение и предлагают какие-то сомнительные упражнения, диеты, а потом еще проехать по Золотому кольцу России, помолиться в каждом храме — вот тогда якобы точно сработает. Я в свою очередь никогда не противопоставляю пластику спортивным занятиям, все должно быть в комплексе.

«Если пациент просит сделать липосакцию, а в спортзал даже не заглядывал, сначала отправляю его туда — разгребать сугроб маленьким совочком неэффективно. Хватит и двух месяцев тренировок, чтобы понять, какие зоны будут поддаваться нагрузкам, а какие нужно корректировать операцией».

— Можете задать какой-то общий портрет своего пациента?

— Это женщина от 35 до 50 лет, благополучная, состоявшаяся, имеющая деньги.

— А личной жизнью довольна? Она замужем?

— Как правило, да. Один из первых вопросов, который задаю: муж знает, разрешил?

— И она отвечает, что он-то как раз и послал…

— Вот это самое опасное — когда муж посылает, причем во всех смыслах. Действительно, бывает, женщина перестает интересовать супруга в физическом плане и он отправляет, к примеру, «сделать» грудь. Она бежит на операцию в надежде, что он вновь воспылает, но в большинстве случаев происходит с точностью наоборот. Если отношения со второй половиной изначально плохие — операция их не спасет, какой бы удачной она ни была. Если и проводить какие-то манипуляции, то только с прицелом на новую личную жизнь. Совсем другое дело, когда муж приходит вместе с женой, чтобы поддержать ее. Я вижу гармоничные отношения, и операция по увеличению груди или ягодиц только улучшит их, привнесет каких-то красок, эмоций.

— Часто вообще приходится отказывать желающим преобразиться?

— Достаточно. Нередко обращаются пациенты с пограничными нарушениями психики. Это не значит, что они сумасшедшие, но им больше поможет психолог. Согласно западной статистике, их примерно пять-семь процентов. По России официальных цифр нет, но думаю, примерно столько же. Такие люди ни в коем случае не должны попадать на операционный стол. Квалификация хирурга во многом заключается в том, чтобы не пропустить. В противном случае не будет счастья ни клиенту, ни врачу. Сначала нужно стабилизировать душевное и психологическое состояние.

— И как вычислить те самые пять процентов? Есть ли формальные признаки этой категории?

— И реконструктивная, и эстетическая операции должны преследовать главную цель — улучшить жизнь. Человек должен быть уверен, что от этого она качественно изменится.

«К примеру, клиент просит о какой-то части тела. Интересуюсь, зачем ему это. Тут два варианта ответа. Первый — вполне адекватный: поможет в карьере, появятся новые знакомства, смогу ходить без стеснения в спортзал. Здесь все в порядке. А бывает по-другому: вернется муж или любимый человек. В последнем случае нужно не отговаривать, а просто разворачивать и направлять к другому специалисту».

— А в эти пять процентов входят те, кто является с фотографией звезды и тычет, мол, хочу нос, как у Николь Кидман, или губы, как у Анджелины Джоли?

— Да я только приветствую, когда приходят с фотографиями. Это значит, что клиент ответственно подходит к своему новому образу, сам работает над ним, изучает информацию в интернете, а значит, видит, как проходит и реабилитация. Впрочем, нос, как у Николь Кидман, и губы, как у Мишель Пфайфер или Анджелины Джоли, сейчас никто не просит — это осталось в 90-х. За двадцать лет вырос уровень потребительской культуры. Чаще показывают фотографии из соцсетей, на которых в том числе запечатлен и ранний послеоперационный период — с синяками, отеками.

— Да и не из каждой «картошки» получится нос, как у Николь Кидман.

— Редко, когда нельзя вообще ничего сделать. Во всяком случае, улучшить можно всегда. Что касается носа, то препятствием к абсолютному идеалу может стать толстая кожа. Заранее проговариваем с пациентом, что может получиться, а что нет, сколько времени уйдет на то, чтобы в конечном итоге увидеть желаемое отражение в зеркале.

— О чем еще предупреждаете заблаговременно? Возможные осложнения и другие нештатные ситуации обсуждаете?

— Осложнения случаются нечасто, но все же бывают. Например, после абдоминопластики (пластика живота с целью иссечения избытков кожи и жировых отложений) может возникнуть некроз кожи или серома (скопление жидкости в хирургической ране). Нужно не просто рассказывать о возможных осложнениях заранее, а еще и объяснять, как будем решать проблему. В конечном итоге пациент всегда должен быть доволен результатом. Правда, есть категория, которая легкомысленно относится ко всем предоперационным беседам. Думают, что простая прогулка, а потом начинаются ежедневные звонки: «А это отек? Он пройдет?» Чтобы вывести из ступора, порой говорю: «Нет, он будет только нарастать, пока не лопнет». После этого происходит встряска и пациент (как правило, женщина) берет себя в руки. Хирургу необходимо на протяжении всего процесса держать психологическую нить — это не менее сложно, чем оперировать.

— Вот мы все о женщинах говорим, а мужчины к вам часто обращаются?

— Реже, но со временем растет и их число. В основном делают ринопластику или липосакцию живота, но есть и те, кто обращается за блефаропластикой и эндоскопическим лифтингом лица. Это такой селфмейдмен, который много общается с людьми и желает выглядеть ухоженным.

— А как же стереотип, что настоящий мужчина должен быть в шрамах и морщинах?

— Пусть с морщинами, но с красивыми. Если он похож на бультерьера — ни о какой брутальности речи быть не может.

— А сами с собой что-то делали?

— Да, липосакцию. Лицо пока не трогал, хотя уже давно пора. У хирурга ведь синдром — он никому не доверяет.

— Но вы и так отлично выглядите, как и Владимир Путин в свои почти 65 лет. Как считаете, лицо президента подвергалось каким-то вмешательствам?

— Конечно. Как минимум была волюметрическая пластика филлерами или эндоскопический лифтинг лица.

— У кого из известных людей, на ваш взгляд, идеальная пластика?

— Как раз у Владимира Путина. Вообще, надо сказать, пластическая хирургия с публичными людьми, звездами играет злую шутку. Как только появляется новая операция — они всегда ее могут позволить. Вот в 90-е начали делать жесткую смас-подтяжку и многие ринулись, да еще и не по одному разу. В итоге у того же Валерия Леонтьева изменились черты лица до неузнаваемости, у Веры Алентовой вообще был поврежден нерв.

«сейчас используют малоинвазивные методы омоложения, практически никто не догадается, что было вмешательство, как будто человек просто хорошо отдохнул. Получается, тот, кто не мог позволить себе сделать что-то с лицом двадцать лет назад, а только недавно решился — выглядит моложе и естественнее».

— Одна западная ассоциация пластических хирургов назвала идеальным лицо бывшей жены Джонни Деппа Эмбер Херд. Не могли бы пояснить, какими должны быть черты, чтобы считаться совершенными?

— Есть южные, северные лица — в каждом гармоничны свои черты. А по большому счету пластическая хирургия — удовлетворение спроса. Сегодняшние эстетические критерии предусматривают европейский нос: прямой, чуть вздернутый, с четко очерченным кончиком. Овал лица — ромб, узкая нижняя часть. Модно удалять комки биша, чтобы подчеркнуть высоту скул. А вот чрезмерно пухлые губы, которые так популярны в наших широтах, — моветон. Помимо того, что это ужасно смотрится, так еще и мешает другим манипуляциям. Когда приходят делать ринопластику, я отказываю — невозможно высчитать носогубные оси. Пусть сначала гиалуроновую кислоту выведут. На западе, кстати, уже укрепился тренд тонкой губы, может, скоро и до нас дойдет.

— А чем интереснее заниматься — лицом, грудью, животом?

— Перед тем, как полностью уйти в пластику, работал главным хирургом в районе, заведовал большим отделением. Для меня любая часть тела — не проблема, но ринопластика — самая тонкая операция. Нужно проводить определенные расчеты, когда срабатывает — получаю настоящее удовольствие. Вообще, чем бы ни занимался, всегда радуюсь, если вижу положительный результат. Происходит выброс эндорфинов. Плохо, если хирург думает только о материальной стороне, а среди недавних выпускников медицинских вузов, в том числе и моих учеников, это достаточно распространенное явление. Они не знают, где какой сосуд, но лезут скорей оперировать — в глазах исключительно деньги.

— Понятно, речь ведь о больших деньгах. Сколько, кстати, вы зарабатываете?

— Если, к примеру, это операция по увеличению груди, то мои будут приблизительно 50 тысяч рублей, все остальное — стоимость имплантов, другие расходы. Оперирую пять раз в неделю, так что примерно можно посчитать. Но чтобы хорошо зарабатывать, должно пройти минимум десять лет.

— Вы, конечно, не заинтересованы, но все-таки что можно предпринять, чтобы дольше не встречаться с пластическим хирургом?

— Заниматься спортом, вести здоровый образ жизни, наладить рациональное питание. И обращаться к стоящим косметологам, которые занимаются процедурами по уходу, а не только тем, что приносит больше денег на единицу затраченного времени. Иными словами, делают маски, назначают какие-то комплексы для внутреннего приема, а не филлеры, ботокс, нити. Ничего не имею против этих процедур, но они только маскируют признаки старения, а не замедляют его. На западе работают специалисты антиэйджинг медицины, которые подходят к вопросу сохранения молодости комплексно, у нас пока это направление не развито.

— А если все-таки решился на пластику, как не ошибиться в выборе клиники и врача?

— Самое главное — реальное портфолио, например, в соцсетях или на сайте. По нему пациент может определить, что может хирург. Таких источников должно быть несколько. Еще — отзывы, причем не только положительные, но и отрицательные. Если их нет — значит, кто-то чистит, что само по себе подозрительно. Потом следует обойти как минимум три клиники. А дальше — трезво взвешивайте аргументы и слушайте интуицию.