Наши люди. Подкаст «Городского репортера». Выпуск № 4 от 5 мая 2020

В четвертом выпуске подкаста «Наши люди» Андрей Рослый и Олег Китаев, каждый из своей кухоньки, разговаривают о самоизоляции, предпринятых государством мерах, изменяющейся на глазах реальности и преимуществах карантинных мер.

Однозначно, мир уже никогда не будет прежним!

 

Текстовая версия

АНДРЕЙ РОСЛЫЙ: Всем привет! Это подкаст «Городского репортера» «Наши люди». И сегодня «наших людей» здесь два. Причем здесь — это в единой студии с профессиональным оборудованием, это – в наших кухоньках: моей, Андрея Рослого, и Олега Китаева, главного редактора «Городского репортера» и автора всего этого безобразия. Сегодня поговорим о том, как нам живется в самоизоляции, что будет дальше, умрем ли мы все или не умрем, едят ли курицы руками, ну и обо всех других интересных моментах.

ОЛЕГ КИТАЕВ: Привет!

АНДРЕЙ РОСЛЫЙ: на улице людей стало значительно меньше и, бывало, зайдешь, грешным делом, в Фейсбук, смотришь, что там происходит, а там – фоторепортаж какой-нибудь висит и написано: «ой, да, без людей, посмотрите, как изменился наш красавец-Ростов. И природа настолько очистилась, что в Ростов начали возвращаться медведи, олени» … Но этого, конечно же, не случилось. Потому что, честно говоря, я обращаю внимание на такие моменты: сначала мы чуть-чуть были напуганы, действительно сидели дома, а сейчас уже начинаются массовые гуляния, начинаются хождения на улицу. И, в общем и целом, я понял для себя, что абсолютно точное преимущество этого карантина увидели нахальные посетители продуктовых магазинов. Потому что как только ты становишься в очередь, заняв положенные тебе полтора метра, и стоишь строго по разметке, всегда находится какая-нибудь очень юркая особа, которая проскользнет перед тобой, ототрет тебя своей широкой незаразной спиной и станет впереди.

ОЛЕГ КИТАЕВ: на самом деле, это всегда в Ростове было. И я хочу отметить вот такую штуку: вот ты говоришь, большинство людей напуганы были. Да, напуганы. И, безусловно, пытались соблюдать какие-то нормы предписанные. Но вот буквально на днях я ездил в зубную клинику…

АНДРЕЙ РОСЛЫЙ: А, слушай, работает, да?

ОЛЕГ КИТАЕВ: Работает. Ну как она работает…

АНДРЕЙ РОСЛЫЙ: Мы не будем адрес называть…

ОЛЕГ КИТАЕВ: да, не будем адрес называть.  У нее дверь закрыта, безусловно, и написано, что прием только по острой боли. А острой болью зубной можно все ж назвать, что с зубами.

АНДРЕЙ РОСЛЫЙ: Оцени пожалуйста остроту своей боли по десятибалльной шкале. Насколько остра она была, что тебя пустили?

ОЛЕГ КИТАЕВ: ну, я тебе скажу так: я две с половиной недели думал, что само пройдет. А потом вот решил: раз принимают, значит поеду. Но я не об этом. Я к тому, что клиника — в Нахичевани, и в Нахичевани все эти ограничения, которые введены, они отсутствуют. Район города живет своей жизнью: люди ходят без масок, смотрят на меня как на идиота, потому что я хожу в маске…

АНДРЕЙ РОСЛЫЙ: А! Ты – в маске, да, был? Ага…

ОЛЕГ КИТАЕВ: да, в маске. Все равно что на Чкаловский в костюме приехать, в белом — тебя сразу заметят.

АНДРЕЙ РОСЛЫЙ: не в костюме Adidas – важно, да

ОЛЕГ КИТАЕВ: ну да. Другой костюм, чё-то мы не поняли! И как бы они друг друга не шугаются, нормально ходят, нормально общаются. В «Пятерочке» — там, естественно, все разлиновано, — но очередь достаточно плотная. То есть я был в Нахичевани, в центре Ростова и у себя в Батайске, могу сравнить. И Нахичевань – она самая такая, бесстрашная, из всех трех районов. В центре – ну да, — в центре людей нет практически. По крайней мере, в моем офисном здании – никого.

АНДРЕЙ РОСЛЫЙ: то есть ты на работу тоже похаживаешь, да?

ОЛЕГ КИТАЕВ: ну а что делать?! Я за офис плачу. Я хожу – проверяю.

АНДРЕЙ РОСЛЫЙ: сейчас говорят, что мир не будет прежним, потому что эта пандемия изменила нас настолько, что мы выработаем в себе привычки этого самого социального дистанцирования, проведения досуга дома. Мне нравится это, но ты понимаешь, что, если у тебя стоит выбор  — пойти в кафе или купить себе какой-нибудь вкусной еды и принести ее домой и провести досуг дома, пойти в кинотеатр или оплатить подписку какого-нибудь онлайн-кинотеатра, — ты уже будешь выбирать какие -то средства, которые сделают тебя ближе к дому. Насколько ты считаешь: действительно мир уже не будет прежним, или, все-таки, настанет момент, когда мы вернемся к своей привычной жизни, когда все у нас вернется на круги своя?

ОЛЕГ КИТАЕВ: Я, во-первых, считаю, что в первый день, когда снимут все ограничения, и заработают рестораны и кафе, то рестораторы и держатели кафе и баров – они столкнутся с наплывом одичавшего народа. Потому что привычка – она осталась, и хоть сейчас не разрешают, запрещено, да и не работают ни кафе, ни рестораны, ходить туда.  Я не думаю, что мир прям в одночасье изменится и уйдет полностью в онлайн, это – абсурдно. Можно сидеть дома и пользоваться больше онлайн-услугами различными, но нельзя остаться без реального общения, социализации, без выхода из дома – это же важно! Сменить обстановку, встретиться с живыми, с реальными друзьями, выпить по кружечке пива, разбить пару стульев, я не знаю, познакомиться с кем-то…

АНДРЕЙ РОСЛЫЙ: это все дома можно сделать. Я тебя умоляю!

ОЛЕГ КИТАЕВ: дома не интересно…

АНДРЕЙ РОСЛЫЙ: отлично можно все это дома!

ОЛЕГ КИТАЕВ: да не интересно дома, не интересно. Ну что? Дома ты разобьёшь пару собственных стульев. Зачем? А в кафе – они чужие. Это же драйв, это ж по-другому!

АНДРЕЙ РОСЛЫЙ: А в кафе это будут другие стулья, да.

ОЛЕГ КИТАЕВ: опять же, читал недавно, что один спортсмен олимпийский, дома тренируется. Ему нужно бегать, и он бегает вокруг своей кровати. И это весело, конечно, мышцы работают необходимые. Но гораздо лучше бегать по лесочку или на стадионе, где свежий воздух. Разница то огромная! Так-то, в принципе, можно закрыться у себя в комнате, заказывать пиццу, качать музыку и смотреть фильмы…

АНДРЕЙ РОСЛЫЙ: ну вот смотри, о чем сейчас хочу сказать. Есть такое абсолютно признанное и крупное явление в той же самой Японии. Это такой вроде штамп, но тем не менее — хидикап… сейчас, минуточку, а то я повторю подвиг губернатора Краснодарского края… Эм… Хитикамори!

Это, собственно, затворники добровольные: люди в работоспособном возрасте, как правило лет 30-ти, которые принимают для себя решение остаться дома. Причем остаться дома в полном смысле этого слова: не выходить из дома, свести к минимуму вообще все свои контакты. То есть это люди, которые осознанно отказываются от контактов, живут на пособие или на помощь родителей или, в редких случаях, на доходы от собственных успешных бизнес-проектов. Но, в любом случае, люди сознательно принимают решение проводить всю жизнь дома. И мне так кажется, что им норм.

Хотя я, например, дома начинаю уже чуть-чуть выть. Сколько там у нас – уже чуть больше месяца сидения дома. Но есть же часть людей, которым это будет нормально, и я убежден, что многие сферы жизни нашего общества – поменяются. Мы говорили про общественное питание, но давай возьмем образование.

То, как система образования за неделю худо-бедно, но перешла на дистант, позволяет нам думать о том, что впереди будет какой-то новый этап…

ОЛЕГ КИТАЕВ: ну нет…

АНДРЕЙ РОСЛЫЙ: ну например, мы сможем приглашать без ограничения в физическом присутствии людей для преподавания. И это особенно успешно сработает в высших учебных заведениях. И теперь вуз сможет пригласить любого профессора, и вопроса в расстоянии, в необходимости постоянного присутствия на работе не будет. Ты открыл программу – и можешь проводить лекцию. И ты можешь работать где угодно: в Высшей школе экономики, Московском госуниверситете, в Гарварде, В Йелле, или, наоборот, приглашаешь к себе профессоров оттуда. Почему нет? Эта штука вполне может стать реальностью!

АНДРЕЙ РОСЛЫЙ: Мы, мне кажется, в последнее время живем от обращения от обращения нашего руководства до обращения, и ты думаешь – что же такое они еще придумают? Вот одно из нововведений – пропуска, вот эта заветная бумажечка до 15-го мая, получить которую было заветной мечтой …

ОЛЕГ КИТАЕВ: …многих…

АНДРЕЙ РОСЛЫЙ: …многих. И получилось так, что кто-то стал их уже продавать. А потом внезапно выяснилось, что пропуска получили более половины жителей Ростова-на-Дону…

ОЛЕГ КИТАЕВ: …почти 550 тысяч…

АНДРЕЙ РОСЛЫЙ: …и, собственно, не понятно, зачем, ну да ладно.

ОЛЕГ КИТАЕВ: ну а что? Веселая бумажка, на память останется.

АНДРЕЙ РОСЛЫЙ: кстати, на память останется – это прям отлично! Можно будет показывать детям и внукам, если, конечно же, эпидемия закончится. Нет – ну это был хороший год!

ОЛЕГ КИТАЕВ: есть, конечно, такие мнения, что всё, мы все умрем, теперь никогда это не закончится. Мемы рисуются всякие на эту тему… Понятно, что люди шутят. Все всегда заканчивается, как это ни грустно или весело. И пропуска – это очень веселая тема, очень интересная.

Она, во-первых, непонятная: зачем? Были ж справки, и всех устраивало. И, кстати, по той же статистике, когда были справки, людей-то меньше на улицах было. А сейчас все с пропусками, все ходят, гуляют.

АНДРЕЙ РОСЛЫЙ: потому что право имеют

ОЛЕГ КИТАЕВ: да теперь то право имеют, конечно! А то какую-то бумажку написал, печать поставил – вот тебе справка!

АНДРЕЙ РОСЛЫЙ: Я тебе скажу, что иногда по журналистским надобностям… Вот серьезно и честно, я не нарушаю режим самоизоляции и никого не призываю так делать, потому что это действительно наше здоровье. И я очень ответственно к этому отношусь: у меня дети, у меня родители, и я хочу их обезопасить максимально. И если нужно будет носить не маску, не знаю, а каску или костюм ОЗК, я все равно буду это делать, просто потому что это социально-ответственное поведение.  …И вот я выхожу – я сразу хочу обратить внимание на то, что нет ощущения какой-то катастрофы. То есть, да, меня могут остановить патрули, и не напрягает показать им свои пропуск и паспорт, и я еще не разу не нарвался на какую-то там грубость, все обычно вежливо, вменяемо и хорошо.

ОЛЕГ КИТАЕВ: интересно, кто эти люди, которых штрафуют. Хотя, что… Из тех же новостей можно понять, что это люди старшего возраста, за 50… 50+. Молодых очень мало, большинство людей – это…

АНДРЕЙ РОСЛЫЙ: может быть, молодые просто быстро бегают, и поэтому их не догонишь, чтобы выписать штраф?

ОЛЕГ КИТАЕВ: Ты знаешь, я как-то поехал в офис и решил там в аптеку сходить… так вот Ворошиловский/Садовая – там два патруля стоят, и обоим нужно показать документы. И бежать некуда.

Был в Ростове случай, когда мужчина 50-ти лет не согласился с патрулем и побежал от них. Они – за ним, и из подъезда его вытащили и выписали ему штраф. Потому что не надо бегать от патруля: их трое и они — молодые, понимаешь?

АНДРЕЙ РОСЛЫЙ: не помню, где я читал, но читал неоднократно, было несколько колонок журналистских даже не о том, что мир не будет прежним, а о том, что мир не будет прежним, потому что впервые забота о твоем здоровье стала заботой государства. И вот, собственно, понимаешь, заботиться о здоровье теперь является государственной добродетелью, ни много, ни мало.

И получается, что из этого у нас выходят многочисленные, как мне кажется, перегибы на местах. Взять те же самые пропуска. Дикие очереди, и не понятно: за-чем нуж-но бы-ло ме-нять фор-му про-пус-ка… Все равно получили все. Но сделали это через ну вот то самое место, через которое у нас все время делают.

ОЛЕГ КИТАЕВ: Хороший вопрос – зачем бумажные сделали, если уже электронная система пропусков в Москве действовала и буквально на следующий день этот опыт решили распространять на всю Россию. Очень непонятен ход этот, и, действительно, выдача бумажки, в любом случае, – это необходимость личного присутствия всегда. Выдача электронного пропуска – делается виртуально, на лету: ты сидишь дома и получаешь себе QR-код или пропуск или что угодно. Не понятно, почему так случилось.

Вот ты говоришь, что впервые государство стало заботиться о нашем здоровье. Как известно, всегда первый блин комом, все меры не испробованы и очень много граблей. Даже если это благие намерения, и известна пословица о том, куда они ведут.

С пропусками бумажными – большая проблема была, я с этим лично столкнулся, потому что нужны были пропуска для сотрудников, и было непонятно, как их получать и какой у меня в этом отношении статус…

АНДРЕЙ РОСЛЫЙ: у тебя, кстати, сотрудники все твои получили пропуска?

ОЛЕГ КИТАЕВ: Нет. Я же честный гражданин. Поэтому я выдал пропуска только тем, кто в Ростове. А их двое: я и еще один журналист. Все остальные блокированы в городах и весях, деревнях своих.

АНДРЕЙ РОСЛЫЙ: кстати, насчет деревень. Знаю, что в «Городском репортере» есть как минимум один «понаехавший» человек, и «понаехавший» я говорю любя.

И мы тут говорим про Ростовскую область и какие меры здесь приняты и работают. Хочется поныть, особенно когда понимаешь, что твоим самым лучшим впечатлением дня является пакет с мусором, который ты берешь, доносишь до ближайшей мусорки и, пока идешь, – дышишь всей этой красотой. Но есть рядом со нами соседние регионы, в которых все чуть более жестко…

ОЛЕГ КИТАЕВ: гораздо жестче. Наша журналист Лера Казарова, она родом из станицы Павловской Краснодарского края. Она нам готова рассказать буквально сейчас о том, как у них там на краснодарщине.

ВАЛЕРИЯ КАЗАРОВА: Всем привет!  Меня зовут Валерия Казарова, я — редактор сайта «Городской репортер». Мой карантин, а у меня – карантин, потому что я нахожусь на территории Краснодарского края, проходит достаточно спокойно.

На улице крайне мало людей, и я не знаю, с чем это связано: возможно, люди напуганы, возможно — ответственны, возможно – их сдерживают патрули, огромное количество патрулей, в том числе и казачьих. Проверяют маски, паспорта и пропуска.

Наши пропуска, кстати, выглядят так. В Краснодарском крае был введен режим пропусков чуть раньше, чем в Ростовской области. У меня зеленый пропуск, он позволяет передвигаться по территории станицы. Если бы у меня был красный, я бы могла передвигаться из района в район края.

Сейчас, по последним данным, у нас двое заболевших, мы до последнего были чистыми. Я надеюсь, что, если прирост будет, он будет небольшим, и верю, что скоро это все закончится.

Всем желаю здоровья и немножко терпения.

АНДРЕЙ РОСЛЫЙ: Мир не будет прежним. То, что с нами происходит – это происходит как будто в какой-то сказке…

ОЛЕГ КИТАЕВ: Второй месяц, да, уже…

АНДРЕЙ РОСЛЫЙ: Второй месяц сидения дома, когда ты не понимаешь и у тебя все смешалось, когда у тебя нет этого баланса между жизнью и работой…

И хорошо, что есть работа! Вот тут спасибо, потому что, в свою очередь, думаешь, как здорово, что я выбрал ту специальность, которая не особо напрягает меня работать из дома. У тебя есть с собой ноутбук, и ты где сел, там и работаешь. И не нужно специальное оборудование… Тебе, Олег, я понимаю, тебе нужно кормить сотрудников, потому что у тебя все-таки бизнес. Но очень серьезно нарушился баланс между жизнью и работой! То есть, когда у меня нет этого буфера, я иду на работу, я выполняю там какие-то функции, прихожу домой и забываю об этом. Ну максимум один-два текста напишу в ночи.

Здесь же ты просыпаешься и начинаешь фигачить. И единственное, что с тобой происходит – ты перемещаешься с этим ноутбуком по своему дому, просто потому что там у тебя дети учатся, там – жена работает, там у тебя еще что-нибудь. И ты такой мигрирующий, как человек без собственного места существования. Я уже работал лежа, я работал сидя, я работал на диване, работал на полу, я работал в кухне, где я только у себя дома не работал! И все: я уже обжил все это пространство домашнее. И знаешь, что я тебе скажу? Парадоксальным образом! Мне нравится!

ОЛЕГ КИТАЕВ: да, это не может не нравиться, но это очень сильно надоедает. Я все-таки приверженец офисной работы и жизни, потому что офис немножко дисциплинирует. И, в принципе, творческая ты личность или нет, это – производство в любом случае, и у тебя есть план, и у твоих сотрудников есть планы. И позволить себе какое-то отвлечение, развлечение нельзя: план не выполнен, денег нет и так далее. С одной стороны.

С другой стороны, я когда «Городской репортер» начинал, я, по-моему, года полтора дома проработал. И это – выстрел в голову. Полтора года сидеть дома, фигачить. У тебя тут диван, холодильник, музыка. Дела идут, но действительно все мешает. И ты как бы вроде дома, но границ нет никаких…

АНДРЕЙ РОСЛЫЙ: особенно мешает холодильник, как я понимаю…

ОЛЕГ КИТАЕВ: ну, периодически.

АНДРЕЙ РОСЛЫЙ: Слушай, а вот ты малый бизнес или средний бизнес?

ОЛЕГ КИТАЕВ: Я – микробизнес. У меня штат до 15-ти человек, поэтому вообще микро. Пылинка.

АНДРЕЙ РОСЛЫЙ: вот смотри: по данным Торгово-Промышленной палаты Ростовской области, за первую половину апреля и за конец марта в области закрылось почти 46% микро- и малых предприятий. И рынок, получается, наполнился многими специалистами, которые или в отпуске за свой счет, или, увы, работодатели вынуждены были принять решение о сокращении или, как сейчас модно говорить, – высвобождении штатов. Как тебе кажется, не приведет ли это к определенному эффекту снежного кома? Я не специалист в области экономики, сразу говорю. Я вот поболтать люблю, а посчитать — не очень умею. Но даже мне, с моего бытового уровня кажется, что чем больше на рынке труда будет специалистов, тем сильнее по этим специалистам ударит безработица.

ОЛЕГ КИТАЕВ: Я видел этот отчет, и по поводу высвобождающихся специалистов скажу, что сейчас рынок труда, именно потребность в работниках – она очень сильно сократилась, практически никто не ищет. И об этом говорят многие специалисты. Поэтому какое-то время высвободившиеся будут просто проедать то, что у них есть. Потом, возможно, кто-то вернется, создаст новые свои ИП и вернется к тому, чем занимался.

Статистика ужасающая, согласен, но нужно понимать, что если ты занимался каким-то производством или розничной торговлей или, скорее всего, оптовой, то есть посредником был, то тебе гораздо проще сейчас свернуться и посидеть, чтобы не платить налоги, аренду и вот это вот все…

Когда, как минимум, болезнь эта отступит и люди нормально начнут соображать и работать, можно снова зарегистрироваться и заниматься тем же. И тут ты теряешь статус предпринимателя или статус юридического лица, у кого был, но ты не теряешь базу свою. Да, она остается. Ну она, может быть, немножко изменится, но большинство твоих клиентов с той и с другой стороны останутся.

Картинка общая печальна, и СМИ подавать это могут под разным соусом, но если нормально мыслить, то можно понять, что у предпринимателей мотивация достаточно четкая: остаться в живых, сэкономить средства для того, чтобы потом начать снова.

АНДРЕЙ РОСЛЫЙ: получается, знаешь, такой закон джунглей…

ОЛЕГ КИТАЕВ: ну да.

АНДРЕЙ РОСЛЫЙ: Ааа… Интересно. В интересное время живем. Еще раз благодарю Бога, что я бюджетник.

АНДРЕЙ РОСЛЫЙ: Слушай, давай о хорошем? Что с тобой хорошего в карантине происходит? Если мы с тобой сейчас не будем говорить про всякие забавные челленджи в Фейсбуке-Инстаграме… Вот недавно в Испании спели Виктора Цоя по-русски. Очень хорошо, здорово! Я прямо этот клип посмотрел, воодушевился.

А что у тебя конкретно хорошего происходит, какие возможности дал этот карантин?

ОЛЕГ КИТАЕВ: Хороший вопрос, прям не в бровь, а в глаз. Да никаких!

АНДРЕЙ РОСЛЫЙ: Даа лааадно!

ОЛЕГ КИТАЕВ: на самом деле, я веду обычный праздный образ жизни. Днем — работаю, ночью – сплю. Книжки? Да, у меня есть книжки, которые я наметил почитать. Но после шести часов вечера меня одолевает лень, и я их даже и не открывал.

Что я делаю? Ну музыку слушаю, перебираю. У меня большая подборка музыки на телефоне, и самое время избавиться от того, что уже затерто до дыр и закачать чего-нибудь новенького. Билайн подарил нам бесплатную подписку на Megogo. Но там ничего интересного, так что кино мы тоже, получается, не смотрим.

АНДРЕЙ РОСЛЫЙ: А у меня ситуация как раз диаметрально-противоположная. Я недавно поймал себя на мысли, что я работаю больше, в разы больше. А у меня же еще специфика работы со студентами, и они, как счастливые люди, часов не наблюдают. И им все равно – одиннадцать ночи, двенадцать ночи и час ночи. Ну и, соответственно, много скапливается сообщений, запросов образовательных, всего такого. Это здорово, классно, это — моя работа. Но!

Работаю больше, но, с другой стороны, и что мне очень нравится, — я стал больше времени общаться с семьей. Это – вынужденное общение, потому что ты находишься в четырех стенах. Но это прямо возрождение классных традиций. То есть это не тогда, когда родители пришли с работы и все сидят такие убитые этим рабочим днем, пялятся в свои смартфоны, быстро какого-нибудь супчика поели и каждый со своим гаджетом спать.

Сейчас это прям традиции такого нормального живого общения: семья собирается за столом, мы обсуждаем планы, делимся своими впечатлениями. И для меня это… Знаешь, есть детское воспоминание, когда я совсем-совсем мелким был, у нас часто в доме выключали свет. И вот когда свет выключали, приносили свечи, зажигали эти свечи и начиналось самое любимое время. Это ситуация, когда ты не занимаешься ничем иным, кроме как общением с близкими, и это прямо отлично.

И я сейчас эту теплоту ловлю и, на самом деле, я считаю, что эта теплота дает какой-то хороший стимул, какие-то очень хорошие, положительные воспоминания и, как ни странно, — тут вот сейчас полетят помидоры и посыпятся дизлайки, – но я уверен, что, когда это все закончится, обязательно, мы по этому времени будем скучать. Не по тому дибилизму, который творится вокруг, вот я подчеркиваю, а по времени единения, по возможности единения, которая у тебя есть.

ОЛЕГ КИТАЕВ: Нам дали целый месяц, чтобы мы обрели новые хорошие полезные привычки. И психологи те же говорят, что привычки за месяц приживаются, въедаются в подкорку. Поэтому я думаю, что когда все это закончится, то, чему мы научились в это непростое время, останется с нами.

Если говорить про тебя, твою теплоту, ты ее будешь ощущать, потому что вы уже привыкли к этому и это стало частью вашей жизни. Про меня…  да, я тоже общаюсь с Настей, со своим любимым котом, который выражает все большее недовольство нашим нахождением дома. Ну… это тоже останется. Музыка, книги — это хорошие привычки. Изменится все к лучшему! Безусловно.

АНДРЕЙ РОСЛЫЙ: С котами очень забавно. Домашние животные, мне кажется, сейчас по всему миру смотрят на своих хозяев и думают: когда вы свалите! Пожалуйста, уходите быстрее! Дайте пожить…

ОЛЕГ КИТАЕВ: если актуализировать тот мем, то кот смотрит на тебя и говорит: «Сядь, нам надо поговорить! Долго ты еще будешь сидеть у меня дома? В смысле еще две недели?!»

АНДРЕЙ РОСЛЫЙ: Да-да-да-да-да-да

Я уверен, что каждый какие-то положительные моменты в этом видит. В любом случае – слушали обращение президента народу, видим, что происходит. И мне кажется, что напряженность спадает. И мне кажется, что если сейчас будет постепенное снятие этих вот ограничительных мер, то, может быть даже есть у нас какие-то надежды…

ОЛЕГ КИТАЕВ: всё-таки надежды – они реализуются, по ощущениям, или в конце мая, или в начале июня…  Потому что пока что мы статистику набираем, и нам нужно майские нормально и дома пережить, чтобы все это закончилось.

АНДРЕЙ РОСЛЫЙ: Вопрос в том рано или поздно. Ну будем надеяться на то, что рано.

ОЛЕГ КИТАЕВ: Мы будем надеяться на то, что скоро! В обозримом будущем.

АНДРЕЙ РОСЛЫЙ: Мне кажется, что на этой самой ноте, — скоро все закончится, еще чуть-чуть потерпеть, хотя терпеть не хочется уже, — мы расстанемся. Ты – за свой ноутбук, я — за свой. Потому что рабочий день продолжается. Ну и, собственно, держимся, улыбаемся и машем. И все будет хорошо!

Это были «Наши люди», подкаст «Городского репортера». Олег Китаев, Андрей Рослый, на карантине, изможденные, потолстевшие, потому что постоянно бегаем к холодильнику, но не сломленные.

До Скорой встречи!

ОЛЕГ КИТАЕВ: ура! Пока!