Марина Шкребец: «Жалость – унизительна, поэтому мы стараемся делиться со стариками радостью»

История ростовского отделения фонда «Старость в радость» началась в октябре 2012 года. За четыре года существования в регионе работу фонда уже поддержали десятки волонтеров. С какими проблемами можно столкнуться, занимаясь благотворительностью, и почему волонтеры решают помогать пожилым, рассказала «Городскому репортеру» руководитель ростовского отделения фонда «Старость в радость» Марина Шкребец и волонтер Елена Сухова.

— Почему вы решили заняться благотворительностью?

Марина Шкребец: Я очень люблю этот вопрос, на него не знаешь, что ответить. Наверное, появилась потребность чем-то делиться с другими.

Елена Сухова: Я полагаю, что в каждом из нас заложены такие ценности, как милосердие и желание помочь. Например, когда я в свое время узнала о существовании ростовской региональной группы благотворительного фонда «Старость в радость», то решила поехать в гости к старикам. И поскольку у меня самой давно нет ни родителей, ни бабушек и дедушек, для меня одна такая поездка стала знаковой и судьбоносной. Я ощутила тепло, которое на нас выплескивают одинокие старики, и поняла, что не смогу больше без этого. Мне постоянно хочется приезжать в гости, общаться, дарить частичку себя.

— Почему помогаете именно пожилым людям?

М.Ш.: Детям помогают все. Если возникают вопросы о благотворительной помощи, то это в основном связано с детскими домами. Одинокие пожилые люди вызывают у многих, как правило, либо страх, либо брезгливость. Люди боятся собственной старости. Даже разговоры о том, чтобы помогать старикам, не хотят поддерживать. Я хотела преодолеть в себе это и решила заниматься помощью бабушкам и дедушкам.

— С какими трудностями вы столкнулись, когда начали руководить фондом в Ростовской области?

М.Ш.: Нас никто не знал, никуда не хотели пускать. Все со страхом слушали и спрашивали, кто мы такие, секта ли, что нам вообще надо. Для большинства собеседников было и остается странным, что люди в выходные за свои деньги едут к старикам дарить тепло, ласку, любовь, заботу. У персонала, например, во многих домах престарелых до сих пор подобные вопросы. А кто-то считает, что нам как минимум половине платят деньги, но это не так.

Е.С.: Удивительно и немного даже обидно, когда бабушки и дедушки во время поездок мне задают вопрос: «Внученька, а ты хорошо зарабатываешь? За поездки к нам в гости тебе платят?» Не надо обижаться на это, потому что людям, которые волею судеб коротают старость в таких учреждениях, очень сложно поверить, что посторонние от чистого сердца уделяют им свое внимание.

Как сказала Марина Николаевна, поначалу старикам было непонятно, почему люди безвозмездно в выходной день, проснувшись рано утром, приезжают, дарят подарки, устраивают концерты. Если ты делаешь что-то хорошее, часто возникает недоверие.

— Как относится ваша семья к тому, что вы помогаете пожилым людям?

М.Ш.: Моя мама, она жива слава Богу, наверное, немного ревнует. Муж поддерживает, говорит, если нужна помощь, можешь рассчитывать. Мои дети и внуки, я уже сама бабушка, думаю, тоже ревнуют. Ведь время, которое я бы потратила на семью, отдаю поездкам.

— Как вы определяете, кому нужно помочь?

М.Ш.: Мы курируем десять домов. Ездим в так называемые поздравительные поездки: к Новому году, 8 марта, Дню Победы. Как правило, сюда входит дорога, концерт и поздравления. На общение со стариками времени не хватает, поэтому мы изобрели дни творчества и красоты. В такие поездки с нами ездят парикмахеры, художники. Каждый тур организовываем по очереди.

— Есть ли у людей, которым вы помогаете, близкие?

М.Ш.: Одно из правил фонда, вернее условие посещения волонтерами домов престарелых, гласит: «Не спрашивать людей, как они там оказались». Мы не знаем, есть ли у них близкие, навещают ли они их. Это запрещено, потому что человек, который сейчас живет в доме престарелых, пережил огромный стресс, когда его оторвали от семьи. Люди по разным причинам оказываются в таких учреждениях. Возвращаться и вводить их в то же состояние — неэтично.

Мы едем дарить добро: улыбаемся, смеемся. Когда кто-то приезжает первый раз и ему очень жалко стариков, я прошу его выйти и где-нибудь в уголочке поплакать, прийти в себя, а потом вернуться. У бабушек и дедушек и так в жизни немного приятных моментов. Жалость — унизительна, поэтому мы стараемся делиться с ними радостью, которая есть у нас.

— Есть ли история, которая вас зацепила больше всего за время работы в фонде?

М.Ш.: Больше всего цепляют печальные истории: привязываешься к бабушкам и дедушкам, а они потом умирают. У нас есть семья волонтеров, которая сначала участвовала в программе по переписке. Очень обширная программа, охватывает огромное количество людей. Благодаря ей семья познакомились с бабушкой, поехала в Мечетинскую, где та проживала. Это было очень трогательное, нежное, искреннее знакомство. Пара стала навещать ее, а спустя какое-то время, год или полтора, бабушка умерла. Конечно, они пережили огромный стресс, потому что привыкаешь к старикам так, как будто это твои родные люди. Мне тоже было очень больно и тяжело такое наблюдать. Стараюсь не привязываться, но это сложно.

Е.С.: Это была поездка, приуроченная к 9 Мая, в село Новый Егорлык. Нужно учитывать, что и старики есть разные. Так, среди жителей того дома престарелых есть одна очень серьезная, волевая женщина, которая никогда не скрывает своих эмоций. Если ей что-то нравится, то она в лицо тебе скажет, поблагодарит. Но если нет, то никогда не будет притворяться, лицемерить.

Однажды во время поездки бабушка подошла и попросила выполнить одну просьбу. Она рассказала, что в Ростове у нее живет старшая сестра и очень давно, по разным причинам, они утратили связь. Адрес бабушка помнила, поэтому попросила меня узнать, жива ли сестра. Я, конечно, пообещала ей это сделать, уточнив, что это займет какое-то время. Но, увидев адрес, оказалось, что сестра ее проживает в соседнем доме. «Как это возможно? Какой-то промысел или стечение обстоятельств, что она обратилась именно ко мне», — подумала я.

Вернувшись из поездки, я сразу пошла к ее сестре. Женщина оказывается так и живет в этом доме. Она показала фотографии, дала контактный номер телефона, и таким образом, спустя очень долгое время, они наладили связь.

— Расскажите более подробно про ваших волонтеров?

М.Ш.: 80% волонтеров — это женщины, девушки. Их возраст варьируется от 20 до 45 лет. С момента появления фонда в регионе наше движение приумножилось, выросло в пять-десять раз, стало креативным. Ведь к нам пришли молодые и интересные люди.

— Сколько у вас волонтеров? Как они попадают к вам?

М.Ш.: Сейчас наш основной костяк состоит где-то из 15 человек, плюс-минус столько же желающих периодически с нами посещают дома престарелых. В общем, человек 30 волонтеров. Люди узнают о фонде в основном через социальные сети или знакомых.

— На сайте фонда сказано, что фонд существует за счет жертвователей. Кто эти люди?

М.Ш.: Любой благотворительный фонд существует на средства жертвователей, благодетелей. В Ростове основные наши помощники — это все-таки физические лица, знакомые, а порой и незнакомые люди.

— У вас существует программа «Внуки по переписке», активна ли она?

М.Ш.: Эта программа — фактически то, с чего все начиналось. Она охватывает все регионы России. В фонде есть такие должности, как координаторы по переписке в регионах. У нас в Ростове тоже есть свои координаторы. Около 30% проживающих в домах, куда мы ездим, охвачено этой программой: они переписываются или просто получают письма. Однако всем без исключения приходят открытки ко дню рождения, к знаменательным датам, праздникам. На сайте фонда программа еще продолжается, там постоянно выкладываются фотографии бабушек и дедушек, которые хотят участвовать в переписке. К ним подбираются волонтеры, желающие писать.

Мы когда приезжаем, некоторые бабушки даже хвалятся, а вот мои там, мол, машину купили. Старики считают, что семья, которая им пишет, становится их близкими. Для нас это очень важная программа.

Е.С.: Я переписываюсь с бабушкой Зиной из Зернограда. Однажды она провела меня в свою комнату и показала, что хранит все мои письма и открытки. Более того, они вечером любят собираться с подругами и перечитывать их. И не только бабушка Зина знает, как у меня дела в Ростове, но и ее подруги.

— Какие еще интересные программы или проекты есть у вас в фонде?

М.Ш.: Проект «Летопись», к которому, к сожалению, мы так и не пришли. В нем собираются рассказы людей, которые пережили войну или росли в послевоенное время. Истории записываются на диктофон, потом все это обрабатывается. Уже, насколько я знаю, вышли три книги «Летопись глазами современников». В этих рассказах бабушек и дедушек — история нашей страны. Когда читаешь, на самом деле понимаешь, как все происходило.

Есть еще «Программа адресной помощи». Например, в фонде существует горячая линия, на которую может позвонить любой нуждающийся, объяснить суть своей проблемы. И уже потом работники связываются с региональным представителем. Эта программа адаптирована в основном под одиноких пенсионеров, которые живут не в домах престарелых, а у себя дома. Им порой бывает еще хуже, потому что в специальное учреждение они пойти не могут, не хотят или боятся, оставаясь совершенно одинокими.

— Какие проблемы чаще всего встречаются в процессе работы благотворительного фонда?

М.Ш.: Конечно, это нехватка средств, потому что хочешь как можно больше всем помочь. Допустим с теми же памперсами. Одному человеку нужно как минимум три пачки в месяц. Одна пачка сейчас стоит где-то полторы тысячи рублей, то есть примерно пять тысяч в месяц нужно на одного человека. Наш директор фонда Лиза, когда у нее была свадьба, попросила дарить ей не деньги, а памперсы. Так ей подарили фуру памперсов.

— Как бы вы могли охарактеризовать общее состояние благотворительных фондов в России?

М.Ш.: Сложно ответить, но я могу сказать, что градус благотворительности в обществе повышается. Раньше благотворительный фонд ассоциировался с отмывкой денег, а сейчас все больше и больше людей готовы чем-то жертвовать, открываться.