12 апреля в Ростове прошел творческий вечер поэта Игоря Губермана. Диссидент, самиздатовец, лагерный сиделец два часа читал ростовским зрителям свои «гарики» и отвечал на вопросы из зала. «Городскому репортеру» посчастливилось поговорить с мастером.
— Игорь Миронович, в одном из своих интервью вы говорили о том, что в институте стали шпаной, потому что ослабло мамино влияние. Спустя много лет скажите, насколько все же было важно мамино влияние?
— Мамино и папино влияние очень важно. Я очень любил своих родителей, папа всегда меня предупреждал, чтобы я не водился с диссидентами и сионистами, но не помогло. А шпаной я все же не стал.
— Как вы относитесь к современной поэзии?
— Смотря к какой, она ведь разная. Есть очень хорошие поэты: Тимур Кибиров, Игорь Иртеньев, Сергей Гандлевский. Знаете, больше сразу и не вспомню, но эти очень хорошие. Сейчас проблема в другом: просто не время поэзии.
— Вы считаете, что сейчас время для прозы?
— Наверное… Проза тоже прекрасная. Есть замечательные Виктор Пелевин, Людмила Улицкая. А в поэзии пока хуже.
[quote_center]Есть времена, когда поэзия буквально расцветает, а есть времена, когда она как-то скукоживается.[/quote_center]
— Пока не появилось поколения новых шестидесятников?
— Нет, поколение шестидесятников было уникальным и очень специфическим. Что должно быть сейчас, чтобы возникло нечто подобное, я не знаю. Пока нет условий, хотя сейчас ужасно нагнетается обстановка в России. Это может сказаться на поэтах, как-то подтолкнуть их.
— Ваши стихи очень популярны в интернете, но достаточно часто их цитируют, не указывая автора. Как вы к этому относитесь?
— Да наплевать. Лишь бы не портили, потому что часто испохабливаются строчки. Интернет — это вообще замечательная помойка для всех пишущих. Хотя иногда попадается и очень интересный материал.
— В Советском Союзе вы успели отсидеть в лагере. Чем он стал для вас?
— Знаете, мне это очень помогло, я в себе разобрался, стал о себе лучше думать. Это было очень интересно.
[quote_center]Я бы с такими умными людьми, которые со мной сидели, никогда не пообщался, если бы не тюрьма, и не лагерь, и не ссылка. В моем кругу на свободе таких не было.[/quote_center]
— Выходит, вам сделали одолжение?
— Я очень благодарен советской власти за лагерь. Очень.
— Что такое творчество?
— Понятия не имею.
— Часто поэты сравнивают его то с мукой, то с полетом…
— Я не верю тем, кто говорит, что это мука. Не верю. Это они так кокетничают.
[quote_center]Написание стихов — это всегда жуткое счастье.[/quote_center]
— На что это похоже у вас?
— Вдруг рождаются стихи сами. Знаете, как желчь из печени: чувствуешь, что есть стишок или какие-то слова вертятся в голове и обрастают другими. Это не мука, это удовольствие.
— Всегда начинается со слов?
— Только со слов. С одного слова, которое тебя зацепило. Потом вокруг него что-то кружится, а когда стишок уже готов, то это первое слово может совсем исчезнуть.
— В ваших стихах часто используется ненормативная лексика…
— Да вы что! Не замечал… Это для меня естественная часть великого и могучего, правдивого и свободного. Эта лексика совершенно не для эпатажа. Это же такие естественные слова, поэтому они и есть в моих стихах.
— Почему вы выбрали для себя форму четверостиший?
— Когда-то я написал много длинных лирических стихов и утопил их в помойном ведре. Совершенно не жалею об этом. Четверостишия — это очень удобная форма, мне она пришлась по духу.
— Всегда ли можно передать мысль в четырех строках?
— Если мысль в стихотворении есть, то можно всегда.
Было интересно? Хотите быть в курсе самых интересных событий в Ростове-на-Дону? Подписывайтесь на наши страницы в ВКонтакте и канал в ЯндексДзен и Telegram.
Вы можете сообщить нам свои новости или прислать фотографии и видео событий, очевидцами которых стали, на электронную почту.
