Владимир Соловьев: «Власть не муж и не любовник»

Известный ведущий, а в прошлом успешный бизнесмен Владимир Соловьев сейчас ездит по городам России с мастер-классом «Жесткие переговоры». «Городской репортер» узнал у него, чем отличаются переговоры в бизнесе и политике, когда в России наступит эпоха демократии и почему никто не должен любить Путина.

— Вашим коньком всегда была политическая аналитика. Вся страна знает вас именно с этой стороны. А сейчас вы выступаете скорее в качестве социального психолога. Насколько важно для хорошего журналиста быть хорошим психологом?

— Не имею ни малейшего представления, потому что я не журналист. Журналисты — это замечательные люди, они умет работать с новостями, делать репортажи, писать заметки. Я же никогда этим не занимался. Я всегда вел программы, и это было больше некое шоу, рассуждения, размышления. Профессия ведущего иная. В моей работе психология необходима.

— Как, на ваш взгляд, журналист должен относиться к власти?

— Относись к власти как хочешь, но ты должен быть объективен. Относись не к власти, а к ее поступкам. Власть — это не муж и не любовник, зачем к ней как-то относиться? Надо просто четко смотреть на то, что она делает. Когда делает правильно — похвалить, когда делает неправильно — поправить.

[quote_center]Меня всегда удивляет вопрос: «Вы любите нашего президента?». Ну, конечно, если вопрос адресован к его семье, ответ очевиден… А если вопрос адресован к народу, то это скорее уважение. Любовь — это категория интимная, это нечто другое.[/quote_center]

— Почему выбрана именно такая тема мастер-класса?

— Я всегда любил думать. Например, я много лет делаю моноспектакли, говорю с людьми о жизни. Поэтому, когда предложили поговорить о том, что мне близко, я согласился. В этом направлении я много работал и раньше, но с большими руководителями больших корпораций.

— Что самое сложное в ведении вашей программы «К барьеру»?

— Одновременно услышать всех, потому что все кричат. Но вообще самое сложное — подобрать пару участников, которые будут интересны людям. Потому что то, что интересно мне, не всегда интересно всем.

— Вы не хотели создать такую же передачу, но на экономическую тему?

— А кто ее будет смотреть? В этом и трагедия. Я делал подобную передачу много лет назад, у нее был ужасный рейтинг. Это для канала РБК хорошо, а для широкой аудитории — нет. Только когда тема экономики становится животрепещущей для всех, тогда такие темы идут. Сейчас не то время. К сожалению, телевидение — это массовое искусство.

— А есть ли человек, который может вас переспорить?

— Наверняка. Но я его никогда не встречал. И я же не спорю с людьми, я их внимательно слушаю. Меня можно переубедить, если у меня нет точки зрения. Поверьте, я не схожу с ума по собственному поводу и вообще очень спокойно к себе отношусь. И я не спорю, я задаю вопросы, чтобы прояснить позицию гостей студии настолько, чтобы зрителям все было понятно.

— Вы говорили о квазидемократии и квазисвободе слова сейчас в России. А можете сказать, в каком государстве удалось выстроить идеал демократии?

— Формально свобода слова есть в США. И в нашей стране это возможно, но зачем? Если у народа будет четкое понимание потребности и экономика позволит, то появятся все институты. Если будет позволять экономика, как, например, в Саудовской Аравии или в Эмиратах, но менталитет и образ мыслей будут противоречить этому, то ничего не появится. И это не хорошо и не плохо: это просто есть. У нас всегда были люди, которым хотелось, чтобы было как на западе, но проблема в том, что это не значит, что так хочет народ. Если бы народ хотел жить, как на западе, уже бы жил?

— А что делать сейчас несогласным? Уехать? Или забыть?

[quote_center]— Это зависит от того, чего они хотят. Если вы, например, окончательный демократ, почему вы хотите навязать вашу точку зрения всем остальным? В этом трагедия демократов. Иногда случается, что несогласие становится профессией. В этом случае это беда. Когда протест становится профессией, возникает вопрос: на какие деньги ты живешь?[/quote_center]

— Как вам кажется, чем бизнес-переговоры отличаются от политических?

— Конечной целью. Это самое важное. Смысл любых переговоров заключается в достижении результата. Результат в этих видах переговоров отличается, но методики часто совпадают. И там, и там это общение, попытка убедить людей в необходимости сделать что-то.

— Говорят, что конечной целью любого бизнеса является политическое влияние, и наоборот: конечной целью любого политического действия является получение прибыли?

— Несчастна та страна, где конечной целью бизнеса является политическое влияние. Политика — это отдельное направление. Часто власть важнее, чем деньги. В последнее время у бизнесменов произошло отравление деньгами. Им начинает казаться: раз они заработали деньги, то они нереально круты, они знают и понимают во всем. Они думают, что способны построить страну. Это всегда приводит к необратимым и трагическим результатам. Цель государства — в недопущении ада, а не в построении рая, а цель бизнеса — извлечение прибыли. Совершенно иной уровень задач: в бизнесе не понравился тебе человек, ты его уволил, а в государстве куда ты выгонишь гражданина?