Притча про Сталинград

В кинотеатре «Чарли» 9 октября, за день до общероссийской премьеры, показали фильм «Сталинград» — снятую в 3D историю отдельно взятого противостояния во время ключевого сражения Великой Отечественной войны – Сталинградской битвы. Однако у режиссера получилось создать не «кино про войну», а именно военный блокбастер или даже сказку.

Фильм открывается прологом — сценой в современной Японии, где во время землетрясения завалило группу немецких туристов. Чтобы их подбодрить, российский спасатель рассказывает им историю о своих пятерых отцах, погибших в Сталинграде.

В 1942 году на оккупированном немецкими войсками берегу Волги советские войска вынуждены отступать. Но нескольким солдатам удалось все-таки перебраться на берег противника и укрыться в прибрежном доме – стратегически важном объекте, который ни в коем случае нельзя отдавать немцам под предводительством капитана Кана (Томас Кречман). Во главе с капитаном Громовым (Петр Федоров) пятерым солдатам придется оборонять дом, в котором живет восемнадцатилетняя Катя (Мария Смольникова) — русская девушка, которая отказывается покинуть свое жилище только потому, что ей угрожает смертельная опасность, ведь в городе происходит то же самое, что и в этом доме – всё разрушено, голод и спрятаться негде.

На этом фоне разворачивается сразу две истории любви. Первая — любовь пятерых советских солдат к молоденькой доброй Кате. Плохого не подумайте, любовь платоническая, даже отцовская. Вторая — любовь немецкого офицера Кана к белокурой русской красавице Маше (Яна Студилина), которая живет в подвале и напоминает ему погибшую жену с фотокарточки.

Эти линии сюжета так важны, что режиссер даже забывает рассказывать про войну: ко дню рождения Кати влюбленные бойцы дарят ей ванну с горячей водой и поют песни, а возлюбленная капитана Кана выглядит как фотомодель – чистая и с идеально завитыми волосами.

Наверное, плохо, когда в фильме про войну самым запоминающимся так и остается сомнительная любовная линия русской девушки и немецкого офицера. Остальное в этом, если можно так выразиться, военном блокбастере – только картинка: взрывы, снаряды в замедленной съемке, бутафорские бомбардировщики и обезглавленные фигуры гипсовых пионеров в Сталинграде. «Сталинград» — это не кинокартина в полном смысле этого слова. Это – полотно, холст, на котором Федор Бондарчук нарисовал пепел, огонь и танки в формате IMAX 3D.

 Хуже всего, что почти все герои фильма тоже становятся только картинкой.

И хотя обрисованы советские солдаты неплохо, а их истории по-человечески трогают, самым концептуально важным становится уставший и потерянный капитан вермахта Кан. Этот герой в исполнении Томаса Кречмана — наиболее сильно сыгранный персонаж фильма, к которому не чувствуешь отвращения, потому что он – зверь, загнанный в клетку, непонимающий, что происходит вокруг. «Я пришел сюда солдатом, а ты сделала из меня зверя», — говорит Кан своей возлюбленной.

Федор Бондарчук раздал всем сестрам по серьгам: героизм – есть (горящие солдаты идут в бой), любовь – получите сразу две любовные истории, линия «война делает людей жестокими» – прослушайте пронзительный монолог немецкого офицера, который и озлобился-то по-настоящему только тогда, когда потерял свою любовь.

У «Сталинграда» — возрастное ограничение 12+, поэтому в фильме чувствуется ориентация на соответствующую аудиторию. Сценаристы перегнули с романтикой, камера стыдливо отводит взгляд зрителя от жестоких сцен, а крушится и ломается всё вокруг так же, как у Майкла Бэя, – так, что за реальность не принять даже в 3D.

Конечно, историзм «Сталинграду» не чужд: сценаристы изучали свидетельства, декорации разрушенного города стоили бешеных денег, а прообразом дома в фильме стал легендарный Дом Павлова в Сталинграде. Но на всеохватывающую историю Сталинградской битвы фильм не претендует, в центре внимания – отдельно взятый дом и люди вокруг — солдаты, немцы, местные жители.

В этой ситуации лучше всего — это рассказать «Сталинград» как притчу, насадить туда кучу метафор – символические пять отцов, зачатие ребенка посреди военного ада, уже упомянутый дом, напоминающий Ноев ковчег, солдаты, идущие по воде.

А если это притча, то и герои здесь – не совсем люди, это не те, кто воевал и жил в Сталинграде, это – мифологические персонажи. А значит, им можно простить безрассудные с точки военного дела решения и то, что говорят они не как солдаты, а как театральные актеры. Притча же, почти сказка.

Надежду на то, что кино получится таким же пронзительным, как советское, и таким же технически привлекательным, как заморское, оставьте. Ни до того, ни до другого не дотягивает.