Поворот судьбы

Часто ли мы задумываемся о том, как украинские беженцы попадают в Россию из войны? Часто ли нам приходит в голову спросить, как они пересекли границу и почему решились бросить все и уехать? За последний год из Украины в нашу страну выехали сотни тысяч мирных жителей. Они бегут за спасением. Алексей Смирнов, обычный человек с необычайной силой духа, — один из немногих, кто помогает жителям Донбасса спастись. За последние полгода он вывез с территории военного конфликта уже 12 тысяч человек.

«Лёшенька»

Алексей не считает, сколько людей он успел вывезти из зоны боевых действий. Он не ополченец, не волонтер, он молодой режиссер из Москвы, который решил связать свою жизнь со спасением людей. Сам Алексей не любит говорить о том, что именно заставило его спасать людей и организовывать вывоз мирного населения из Донбасса. Он ссылается на судьбу, которая в данный момент повернулась именно так.

[quote_center]Сами беженцы называют его ласково — Лёшенька. За этим ласковым обращением стоит их жизнь, которую молодой мужчина спас.[/quote_center]

По словам Алексея Смирнова, в день ему поступает от 20 до 100 заявок — криков о помощи от мирных жителей, которые вынуждены прятаться от взрывов и обстрелов. Телефон Алексея указан в его профиле в одной из социальных сетей, позвонить и попросить помощи может каждый, кому она необходима. Везде его ждут люди, которые дошли до предела и больше не могут оставаться там, где им ежеминутно грозит смерть.

Воплощенная беда

С весны прошлого года беженцы из Донбасса начали активно перебираться в Ростовскую область. К концу лета поток их ослаб, и сами они перестали шокировать, удивлять, к ним начали относиться как к явлению, которое просто существует.

[quote_center]Пожалуй, на какое-то время жители нашего региона даже привыкли к тому, что нас теперь просто стало больше. Привыкли — и тема беженцев затерлась.[/quote_center]

Однако с наступлением холодов украинская армия снова активизировалась на юго-востоке соседнего государства и беженцы опять стали ехать в Ростовскую область. Только теперь прибытие вынужденных переселенцев перестало быть информационным поводом: им на смену пришли санкции, продуктовое эмбарго, повышение цен и экономический кризис в России. А ведь тем, кто едет сейчас, в разы сложнее, чем тем, кто ехал весной и летом. У них дома не осталось ничего, они бегут с тем, что успели уложить в простую дорожную сумку, бегут с самым ценным, что у них есть, — с детьми. Сейчас едут женщины, старики и дети. Все они похожи, все они напуганы, они все — воплощенная беда.

Настоящие картинки, только живые

Все беженцы, которых привозит Алексей, похожи между собой. Вот женщина с тремя детьми, младшему из которых едва исполнилось полгода. Дети жмутся к матери, один мальчик плачет, второй, который чуть постарше, смотрит с недоверием, когда ему предлагают помощь, отказывается и говорит, что все может сделать сам. Маленькая девочка не согласна пойти на руки к кому-то кроме мамы, плачет, как только ее берет кто-то другой.

[quote_center]Вот пожилая женщина, которую вывезли вместе с внуком из Донецка. Они жили рядом с аэропортом. Их дом пострадал во время бомбардировок, и возвращаться им уже некуда.[/quote_center]

Она рассказывает о том, что внучка уехала в Крым еще с первой волной беженцев, а она с внуком, которого опекает, осталась. Переживает, что мальчик не ходит в школу. О квартире и ценностях, возможно, накопленных за жизнь, даже не вспоминает.

Вот многодетная мать, которая вывезла семерых приемных детей в Россию. На Донбассе остались муж и двое взрослых сыновей, которые ушли в ополчение. Говорит, что боится уезжать из Ростовской области дальше, потому что в любой момент «там» может стать лучше и можно будет вернуться. Хотя возвращаться ей некуда: ее дом разбомбили на следующий день после того, как она с детьми уехала. Дети ведут себя тихо, не плачут, ничего не просят, все понимают.

Вот женщина, которая еле сдерживает слезы. Она успела уехать, но там, в пригороде Донецка, остались дети и маленькая внучка. Они должны приехать следующим рейсом вместе с Алексеем, но волнение все равно есть, потому что в условиях постоянных обстрелов нет и не может быть никаких гарантий.

«Главное — выбраться живыми»

Алексею было сложно найти время на разговор. К нему постоянно подходили спасенные им люди: кто-то благодарил, кто-то о чем-то спрашивал. Для каждого у него находилось время и доброе слово. О себе спасатель говорил неохотно, все время рассказывал о людях.

— Как часто вы ездите в Донбасс? Сколько человек удалось вывезти в последнее время?

А.С.: На самом деле, я сбился со счета. Мы вывозим людей через день. До этого привезли 50 человек, сегодня — еще 32. Было очень пафосное видео, где людей вывозят из Углегорска. А этих людей привезли в Ростов, бросили на вокзале и забыли о них. Мы забрали людей с вокзала и привезли в гостиницу.

— Как вы выезжали сегодня?

А.С.: Сегодня ночью по нашей колонне стреляли прицельно. Есть корректировщик, который направляет орудия именно на тот автобус, в котором едут люди. Возможно, «укропы» думают, что в автобусе едут ополченцы, потому что едем мы ночью, когда во многих населенных пунктах действует комендантский час.

— Вы знаете тех, кто кроме вас вывозит людей из Донбасса?

А.С.: Нет, я не знаю тех, кто занимался бы этим регулярно. Есть отдельные частные инициативы, но люди делают это в большей степени для себя, чтобы поставить какой-то плюсик и говорить потом самому себе о том, что они сделали доброе дело. Но централизованно людей никто не вывозит. Гуманитарные колонны пытаются это делать, но очень странно.

— Поясните, что это значит?

А.С.: Мы регулярно сталкиваемся с бездушием пограничников, мчсников, чиновников. Они не видят глаза детей, они не понимают и не хотят понять, что эти люди сидели в подвалах и не ели по несколько дней. Мы сегодня ехали на границу, и мне обещали, что людей поселят в Шахтах. Это недалеко от пункта «Изварино». Когда мы приехали на границу, нам сказали, что нужно везти беженцев в Волгодонск. Я отказался делать это, потому что люди не выдержали бы еще несколько часов в дороге. Кроме того, было неясно, в какие условия нам придется их везти. Поэтому мы привезли их в гостиницу на ближайшие дни, пока не станет ясно, что с ними будут делать дальше.

— Власти принимают какое-то участие в судьбе беженцев?

А.С.: С той стороны, мы видим такое же равнодушие, как и в большинстве случаев. Чиновнику гораздо проще снять телефонную трубку и отправить людей, например, в Новосибирск. Им не приходит в голову пообщаться с людьми, посмотреть им в глаза. Я понимаю, что Ростовская область не может больше размещать на своей территории беженцев, но ведь можно сделать лагерь временного пребывания для тех, кому нужно переждать время до отправки в другие регионы.

— С какими городами вы сотрудничаете плотнее всего?

А.С.: Активно с нами работают Шахты, Новошахтинск и Каменск-Шахтинск. В Каменске-Шахтинском есть управляющий по ЧС Юрий Поляков. Этот человек относится к беженцам очень тепло, всегда, в любое время сам их встречает. Всегда пытается найти возможность поселить людей и обеспечить их всем необходимым. Он всегда держит слово, решений не меняет, и если он говорит, что ему некуда селить беженцев, то это действительно так.

— Кто финансирует ваши поездки на Донбасс?

А.С.: Никто. Изначально это были мои деньги и деньги моих друзей. Потом люди стали спрашивать, как можно помочь нам, мы открыли счет, и теперь деньги на него приходят со всего мира.

— Сколько примерно обходится один рейс?

А.С.: Автобус из Донбасса до «Изварино» стоит 10 тысяч гривен, в пересчете на рубли это примерно 30 тысяч. До Ростова доехать стоит дороже, примерно 15 тысяч гривен.

— Где вы берете транспорт?

А.С.: Автобусы, на которых мы перевозим беженцев, раньше ходили по маршруту Харьков-Ростов. Сейчас сообщение между этими городами прервано, автобусы не ходят, и водители остались без работы. Для них это способ получить какие-то деньги.

— Расскажите, а почему люди, которые сейчас едут с вами, не уезжали до этого?

А.С.: До сих пор едут не все. Их пугает неизвестность. Буквально вчера с нами отказалась эвакуироваться семья, потому что ехать нужно было ночью и был вариант, что нас будут обстреливать. А кто-то просто не видит другого выхода, кроме эвакуации. Если у них обстреливали улицу, убили соседей, друзей, а сами они несколько дней просидели в подвале, они уже не думают. Главное — выбраться оттуда живыми.

— Помогает ли жителям Донбасса та гуманитарная помощь, которую им привозят из России?

А.С.: Я бы не хотел говорить о том, что конкретно привозят в гуманитарных конвоях, но мне кажется, что выдача гуманитарки по спискам — это бред. Бывают ситуации, когда на пункт раздачи помощи приходит женщина, которая не ела несколько дней, весит 40 килограммов. С ней дети. А ей говорят, что ее нет в списке. Как такое вообще может быть? Кроме того, гуманитарную помощь везут в областные центры: Донецк и Луганск, а ведь ДНР и ЛНР — это не областные центры, это огромное количество небольших населенных пунктов, куда помощь просто не доходит. Абсурдная ситуация, в которой помощь направляется, но до людей она не доходит.

— А возможно ли как-то изменить ситуацию?

А.С.: Мне кажется, все можно сделать гораздо проще. В России огромное количество заводов, которые занимаются выпуском круп, консервов. Если бы каждый завод отвечал за определенный населенный пункт, это было бы правильнее. Раз в неделю или раз в месяц можно было бы от конкретного завода направлять в конкретный населенный пункт фуру с продуктами. Тогда голода на Донбассе просто не было бы. Вообще, складывается впечатление, что своими необдуманными действиями сами мчсники и власти и создают эту чрезвычайную ситуацию, которая там сейчас есть.

— Чем можно помочь тем людям, которые приехали сейчас и тем, кто остался на Донбассе?

А.С.: Лучше всего помогать деньгами, перечислять на тот счет, который у нас открыт. На собранные средства мы приобретаем для людей все необходимое.