В этом 2011 сентябре мой младший сын впервые переступит порог школы. Я бы не назвала это событием в масштабе всей страны, но для него это Новая Эра жизни. Что его ожидает? Как ему помочь освоиться в школе, где все старше его? Кто там будет с ним возиться и учитывать особенности его непростого характера? Эти вопросы возникают у меня и спутывают радость и тревогу, надежду и озабоченность, уверенность в успехе и придирчивый взгляд уже «опытной» мамы.
Когда я сама пошла в первый класс, моя мама усиленно готовилась. Она окончила курсы «Кройка и шитье» и отправила меня в школу в форме, сшитой своими руками. Шерстяную ткань специально отдавали в плиссировку, кружевные воротнички и манжеты были на «кнопках» (мама придумала как не пришивать/отпарывать, а «скнопывать»). Оба фартука — белый и черный — были достойны парижской выставки как минимум. Форма была очень маленькой — мой рост едва достигал 120 сантиметров, я была последняя в классе. По моим ощущениям — форма немного кололась, на мою довольно короткую стрижку не приклеили бантик, а красивый рослый выпускник по какому-то неведомому мне несправедливому закону нёс на руках совершенно другую девочку. День был бы окончательно испорчен, но тут подошли выпускники, и я получила подарок — ручку и шарик! Красивый! Надувной! Девочка, подарившая мне счастье, была похожа на фею из сказки — длинные вьющиеся волосы и необычные зелёно-голубые глаза.
Войдя в класс, диагноз учительнице я поставила сразу: «Добрая». Светло-синие деревянные крашеные парты «made in 30-е» были уютны и дружелюбны. Я почувствовала себя страшно взрослой и всю обратную дорогу домой шла «задравши нос».
Провожая старшего сына в первый класс, я усиленно готовилась. Работая в Институте повышения квалификации, по всем близлежащим школам я вызвалась проводить программу обучения учителей компьютерам. После обследования пяти учительских коллективов, был выбран наиболее достойный. Все учебники за первый класс были мной тщательно прочитаны заранее, и по каждому возникающему вопросу была получена консультация профессионала. «Что за программа?» — говорила я с пафосом ревизора — «Эти понятия мы учили в курсе алгебры! Что там думают эти изверги? Разве с этим может справиться маленький ребёнок?»
Мне мои коллеги по ИПК с терпением и любовью отвечали «Разве Ваш мальчик хуже тех, кто уже успешно прошёл эту программу? Сейчас дети могут больше, чем когда-то могли их родители».
Обеспокоенная и тревожная я продолжала придираться к каждой мелочи. Ну вот, наконец настал день Знаний и… совпал с коллапсом Беслана.
В тот самый миг, когда я провожала моего мальчика в школу, другие дети — такие же девочки и мальчики — погибали, их мучили, и я ничем не могла помочь! Рыдая в подушку от бессилия, непонимания и возмущения, я очень остро пережила момент штурма. До сих пор меня иногда душат слёзы — мне очень больно, потому что все мамы — одинаковы, все дети — сокровища и жизнь — бесценна!!!!!
Провожая младшего озорника, диагноз учительнице я поставила сразу: «Умная». Учебники куплены, карандаши наточены, тетрадки подписаны. Удачи тебе, малыш! Я в тебя верю! Твоя мама.
