Нескромное обаяние «Севильского цирюльника»

Начало июня в Ростове, жаркое и красочное – пожалуй, самое подходящее время для постановки искромётной комической оперы. 9 июня южный колорит можно было прочувствовать не только на улицах города. В Музыкальном театре прошла встреча с создателями и генеральная репетиция либретто «Севильский цирюльник», сочинённого композитором Джоаккино Россини.

В ожидании пресс-конференции гости коротают время у фуршетных столиков. Пьют шампанское и читают либретто с краткой информацией о постановке. Красочные страницы брошюры сулят сочетание классического первоисточника со стилистикой фильмов Педро Альмадовара.

К 16:00 все занимают свои места. Фотографы и операторы настраивают свои камеры, репортёры готовятся записывать. Публика одета под стать обещанному в брошюре действу: комната наполнена людьми в лёгких и ярких нарядах.

«Спектакль, который вы увидите, в нашем театре впервые был поставлен ещё 19 лет назад. И с тех пор уже прошёл почти 70 раз. Всё это время пользовался успехом у нашей аудитории», – с этих слов Вячеслава Кущёва, худрука и генерального директора театра, стартует пресс-конференция. Говорит он также и о сложности постановки комической оперы, о том, насколько дерзкий поступок – переосмыслить произведение, сочинённое Россини в 1816 году. Упоминает плодовитость всех, кто причастен к творчеству Музыкального театра: «В особенно крутые моменты мы ставили 6 вещей за день».

Затем слово берёт Андрей Иванов, музыкальный руководитель и дирижёр: «Если сравнить музыку Россини с алкогольным напитком, то лучше всего подойдёт игристое вино или шампанское. Что-то такое фонтанирующее, очень прозрачное, с ясной текстурой, с ясным светом. Сочинения Россини состоят из мельчайших деталей, они невообразимо сложны в исполнении. При работе над «Севильским цирюльником» мы испытывали серьёзные проблемы, потому что в нашем репертуаре нет на сегодняшний день ни одной комической оперы. И несмотря на то, что мы задействовали молодую труппу, которая только недавно пришла в наш театр, артисты за очень короткий срок постарались добиться неплохого результата».

Гости узнают о ещё одной закулисной трудности – долго решали, на каком языке будут петь актёры.

Андрей Иванов хотел, чтобы они пели на итальянском. «Но очень важно было увлечь зрителя действием, сделать так, чтобы он стал непосредственным участником. А это очень сложно осуществить, если зритель будет всё время читать субтитры. Поэтому у нас получилась гибридная версия. Речитатив идёт на русском языке, как и всё связанное с активным сценическим действием. А когда у нас исполняются каватины, когда у нас заполняются большие дуэтные сцены, мы делаем это на языке оригинала», — рассказал он.

«Полностью согласен с тем языковым концептом, о котором сейчас шла речь, – говорит Георгий Исаакян, режиссёр-постановщик. – За счёт всех итальянских арий, каватин, дуэтов опера сохранила свой южный аромат. Но случай необычный: это французская пьеса про Испанию, написанная итальянским композитором и спетая русскими артистами. Поэтому национальная принадлежность этого спектакля не очень ясна».

Много времени заняли поиски «визуального ключика». «Решили, что всё-таки антураж должен быть испанским, но не 18 века, потому что нам никакого дела до Испании 18 века нет. В зале сидят современные люди, они хотят хоть как-то сопоставлять свою жизнь с происходящим на сцене, а не вежливо спать» — добавляет режиссёр-постановщик.

К концу пресс-конференции фразу «всё увидите уже совсем скоро» успевают повторить несколько раз. Самое время посмотреть генеральную репетицию. Гости в предвкушении.

Места заняты, свет потушен. Оркестр, спрятанный под сцену, наполняет весь зал волшебством. Ещё не видно актёров и декораций, кулисы не открылись, а музыка Россини уже настраивает на нечто феерическое. Увертюра не перестаёт звучать и в момент появления титров. Имена актёров написаны на испанском.

Открываются кулисы, но зритель пока не может оценить проработанность декораций. Ведь история начинается с ночной сцены – всё в полумраке. Дон Альмавива пытается охмурить полюбившуюся ему Розину. Конечно, для этого он нанимает уличных музыкантов, как в лучших традициях романтиков лет давно минувших. Он поёт ей серенады, но всё не так сладко. Не слышно ответа, да и музыканты нападают на влюбившегося щёголя, они хотят больше денег. Всё яснее вырисовывается комизм оперы.

Действующие любят пафос. Даже обычный рассказ о себе Фигаро, местный парикмахер, которого «все ждут и зовут вперебой», делает грандиозным событием.

Его оперное пение виртуозно и в то же время вызывает смех. Цирюльник самодоволен, но обаятелен – и так можно сказать почти про всех главных героев.

Влияние фильмов Альмадовара видно не только в страстной атмосфере. Его стилистика заметна и в визуальных решениях. В парикмахерскую Фигаро приходят не блондинки и брюнетки, а дамы с причудливыми причёсками самых разных кислотных цветов. И непременно в солнцезащитных очках. На протяжении всей постановки зритель видит, как досконально работали художник-модельер и режиссёр-постановщик. Интерьер каждой комнаты выполнен в определённой стилистике, а костюмы героев пестрят красками.

Любовный треугольник «Альмавива – Роззина – доктор Бартолло» смешит зрителей. Тому виной и чувство юмора Россини, написавшего эту вещь в 24 года, и утрированно ироничная мимика актёров, и оперное пение в ситуациях, когда, кажется, уместнее проговорить свою реплику. Нескромное обаяние «Севильского цирюльника» до самого конца постановки держит на лицах зрителей улыбку.

Посмотревших колоритный спектакль на выходе из Музыкального театра встречает залитая солнцем Большая Садовая. Не менее колоритный Ростов призывает расслабиться.