Не исправиться: у судимых появляется все больше препятствий к ресоциализации. Теперь — запрет работать в такси

В сентябре вышел законопроект о запрете людям с непогашенной и неснятой судимостью работать в такси и заниматься пассажирскими перевозками. Как подобные законы отражаются на бывших заключенных и какие шансы на возвращение к нормальной жизни у них есть сегодня? Об этом мы поговорили с создателем «Руси Сидящей» (иноагент) Ольгой Романовой, Председателем Общественной наблюдательной комиссии Игорем Омельченко, координатором тюремного служения Томской области Вадимом Половковым, а также с представителями фонда помощи заключенным «Свобода».

Новая несчастливая жизнь

После того, как человек освобождается из колонии, его проблемы не заканчиваются — судимость будет висеть на нем еще несколько лет. Для преступлений небольшой и средней тяжести это три года после выхода из тюрьмы, для тяжких преступлений — восемь, а для особо тяжких — десять лет. К тяжким и особо тяжким относят убийство, доведение до самоубийства, изнасилование, педофилию, терроризм, мошенничество в крупном и особо крупном размере, грабеж, разбой, вымогательство, крупные кражи, угон транспорта, незаконное производство, потребление, хранение, сбыт наркотиков в крупном размере, а также умышленное причинение тяжкого вреда здоровью и так далее.

Сегодня по закону люди с судимостью не могут стать госслужащими, военными, полицейскими, таможенниками, адвокатами, преподавателями в школах, вузах и колледжах, им также запрещают работать в суде, прокуратуре и на должностях, где нужно контактировать с детьми.

Если упомянутый законопроект примут, еще восемь или десять лет людям с судимостью за тяжкие и особо тяжкие нельзя будет работать водителями такси и общественного транспорта. Казалось бы, логично. Кто добровольно сядет в машину к убийцам или насильникам даже после снятия судимости? Но неужели их теперь нужно забраковать?

«Я думаю, смотря какая судимость. Если человек где-то оступился, обжегся, тем более в нашей стране, это не значит, что он плохой, — поделился таксист Игорь, — Я сам не судимый, но знаю много судеб, которые — ни за что. К сожалению, бывают такие случаи. Если человек сидел за изнасилование или за рэкет, то да, я думаю, ему нечего делать в такси. Там психика не здорова. А если человека подставили, например, а ему надо жизнь новую начинать. А с чего? Куда ни пойдет — везде отфутболят».

Другой таксист, Арамаис, с которым мы поговорили, более категоричен к коллегам с судимостью: «От человека, у которого есть судимость, всё можно ожидать, понимаете? Вы представляете, с каким человеком вы свяжитесь и что будет потом с вами? Я так говорю не из-за того, что не хочу, чтобы они зарабатывали, работали… Нет, наоборот, пускай работают. Но если не дай бог что-то не так будет, вас потом просто не найдут».

Нельзя винить тех, кто боится бывших преступников, но чем холоднее мы к ним относимся, тем меньше у них шансов вернуться к нормальной жизни. Отсюда — рецидивы. «В сфере обслуживания проще найти работу. Если лишить вышедшего из МЛС [места лишения свободы] человека возможности заработка в этой сфере, то он начнет зарабатывать простым и понятным для него способом», — уверены сотрудники брянского центра помощи «Свобода».

Ольга Романова, журналистка, создатель организации «Русь Сидящая» (в соответствии с законодательством РФ имеет статус иностранного агента), рассказала нам в беседе, что в Турции, например, вообще весь бизнес такси полностью отдан для ресоциализации и реабилитации бывших преступников. «То есть там, скорее всего, нет несудимых. Вы заранее знаете, что водитель судимый, это полиция знает, это знает работодатель, и сам таксист знает, что вы знаете и все знают. Естественно, если человек вышел из тюрьмы и устроился на работу, он меньше всего на свете хочет, чтобы вы оценили его работу плохо. Он старается понравиться, чтобы вы поставили ему баллы, смайлики, дали чаевые. Если он не собирается становиться на путь исправления, он не сядет за баранку», — сообщила она.

К концу октября 2021 законопроект о запрете людям с непогашенной и неснятой судимостью работать в такси и заниматься пассажирскими перевозками поддержали в восьми регионах России. Против пока что высказалась только Смоленская областная Дума.

В тюрьме исправят?

Чтобы в обществе осужденные не чувствовали себя изгоями, начинать их ресоциализацию нужно еще до выхода на свободу. После недавней публикации пыточного архива из саратовской туберкулезной больницы при ФСИН и заявления заключенных ростовской МОТБ-19 о регулярных истязаниях не остается сомнений, что жить во многих российских тюрьмах как минимум тяжело, а выйти оттуда психически здоровым человеком — практически невозможно.

«Думаю, что исправить можно саму систему управления, но не осуждённого. Для того, чтобы помочь, нужно осуждённому показать выход из его ситуации, но у нас пока карательные меры используют», — поделился Вадим Половков, координатор тюремного служения Томской области из фонда «Рука помощи».

А как исправить? Как показать выход? Правильно, трудом. Все заключенные в России обязаны трудиться, а осужденные, у которых нет среднего образования, должны его получить. Это профилактика рецидивов — когда человек освобождается, он не может зарабатывать без профессиональных навыков, что часто подталкивает его к новым преступлениям. Обучаются люди непосредственно на тюремных производствах. Кроме того, администрация исправительного учреждения обязана содействовать в получении высшего образования, если есть такая возможность.

Конечно, не все заключенные рвутся на работу. «Есть нормальные люди, которые просто работают, никого не трогают и хотят домой выйти спокойно, — рассказывает председатель Общественной наблюдательной комиссии Ростовской области Игорь Омельченко, — Ну а те, кто не хочет, их палкой туда не загонишь. Я всегда у них спрашиваю: «Ну почему вы не работаете? Так и время идет как-то быстрее, и вам сразу столько плюсов — и посылки увеличиваются, и свидания с родственниками, и облегченные условия, ну почему нет?» Но они сами не хотят. Бывает, что их не трудоустраивают или места нет, но это быстро урегулируется». Омельченко пояснил, что работающие заключенные, часто сталкиваются с несправедливостью: из их зарплаты вычитают большой процент за коммунальные услуги и судебные задолженности, в то время как те, кто трудиться отказался, не платят ни рубля.

«Принудительный труд и посягательство на личность до хорошего не доводит, — считает Вадим Половков, — Это не сразу станет проблемой, но обязательно приведет к ним. Сегодня, в нашем случае, в Томской области, для каждого осуждённого работа исключительно по желанию. Но есть часы хозработ обязательных, которые прописаны в УИК РФ, и тут выбор каждого — сидеть в ШИЗО или выполнить свои обязанности».

Чего только не производят в тюрьмах — от квашеной капусты до школьной мебели. По идее, принудительный труд помогает освоить новые навыки, но многие правозащитники воспринимают его как настоящее рабство. Работа заключенных стоит копейки, и часто производители этим пользуются. Так, в 2013 году «Лента.ру» опубликовала письмо участницы Pussy Riot Надежды Толоконниковой из мордовской исправительной колонии. Девушка рассказала, что ее бригада трудилась по 16-17 часов в швейном цеху, чтобы выполнить норму — 150 полицейских костюмов за смену. За месяц Толоконникова получила 29 рублей.

«В России есть огромный, очень влиятельный, очень действенный институт — трудовые инспекции, — рассказывает Ольга Романова, — И вот трудовые инспекции пристают к кому угодно, только не к колониям. А нужны они, прежде всего, там. Почему люди получают за 17 часов работы 29 рублей в месяц? Да потому что попробуйте сказать этому человеку: «А покажи свои зарплатные ведомости». И он не сможет показать. Не потому что он врет, а потому что это самый секретный документ на зоне — зарплатные квиточки. Почему человек работает по 17 часов и получает 29 рублей? Потому что на одну официальную ставку, на МРОТ, устроено десять, двадцать, тридцать человек. Это нарушение всех трудовых законов, и, конечно, это воровство. И в зоне, где есть работа, так и бывает. А в зоне, где нет работы, еще хуже».

В то же время «Правда.ру» пишет: «Сейчас зонам план сверху уже не спускают, а работа за колючей проволокой стала, скорее, привилегией, чем обязанностью. В том числе и из-за реалий рыночной экономики, в которую тюремные производства вписываются далеко не всегда. По этой причине имеют работу в колониях в лучшем случае чуть больше четверти заключенных — остальные просто отбывают наказание, то есть владеют огромным количеством свободного времени».

«Доля осужденных к лишению свободы, привлеченных к труду на оплачиваемых работах, увеличилась на 10%, объем произведенной продукции вырос на 12% — до 36,3 млрд рублей. Кроме того, чистая прибыль за 2020 год увеличилась на 40% и составила 3,3 млрд рублей», — отчитался в марте 2021 года директор ФСИН Александр Калашников. Создается впечатление, что тюрьмы — это, в первую очередь, бизнес и только потом — место борьбы с преступностью.

Зона не должна превращаться в производство, ее задача исправлять преступников. Чтобы человек вышел на свободу не озлобленным, нужно обращаться с ним, как с человеком, а не мстить за преступление, каким бы тяжелым оно ни было, и уж точно не наживаться на его труде.

«В Перми был совершенно прекрасный эксперимент, но он продержался года два-три, потом всё прикрыли. Несколько зон учили вручную мультики рисовать, — рассказывает Ольга Романова, — Сейчас же мультики компьютерные, а ручные мультики страшно ценятся. Это и мелкая моторика, и профессия, и искусство. Ты в любом случае получаешь навыки. Не то, чтобы ты устроишься мультипликатором, но ты будешь уметь рисовать и будешь иметь представление, как делать монтаж, кино, озвучку. То есть там сразу очень много профессий». Мы нашли информацию о похожем эксперименте. Журналист Александр Любимов, один из создателей телешоу «Взгляд», открыл школу 3D-анимации в пермской ИК-32. Восемнадцать девушек из этой колонии нарисовали целый мультсериал для программы «Спокойной ночи, малыши!». Он называется «Тайна Диона». Получается, исправлять можно не только тяжелым трудом, но и интересным делом, развитием талантов.

«В нормальных зонах в других странах довольно много участков работы, чтобы человек почувствовал, где ему больше нравится. Там есть гранитные мастерские, автомастерские, повара, швейки, книжные переплеты, багетные мастерские. Задача не в том, чтобы заработать деньги на багетной мастерской, а в том, чтобы человека научить что-то делать руками. Если ты писатель, например, тебе дадут компьютер без выхода в интернет, сиди работай, пиши книжку», — рассказывает Романова.

Человека можно исправить творчеством, интересным и полезным делом, образованием, но не изнурительным трудом и копеечной зарплатой. Вместо того, чтобы преступников направлять, государство и общество от них отгораживаются. Сегодня им запретят работать в такси, чтобы обеспечить безопасность пассажиров, а завтра по той же логике закроют ещё с десяток профессий, в которых приходится контактировать с людьми. Неужели уровень преступности снизится? Да нет, только вырастет.

Что ждет освободившихся из тюрьмы?

Когда срок заканчивается, осужденные получают от администрации колонии 850 рублей на руки, бесплатный билет домой, деньги на продукты, одежду и обувь при необходимости. Также можно обратиться в органы соцзащиты и оформить материальную помощь на первое время. Чтобы найти жилье и работу, многие обращаются в центры социальной адаптации и центры занятости. По данным исследования Европейского университета в Санкт-Петербурге, найти жилье через такие организации пытаются примерно 38% всех освободившихся, но получается это только у пятой части тех, кто обратился, а около 20% ежегодно идут в центры занятости, и треть из них все-таки получает работу.

«Большая часть вакансий, предлагаемых бывшим осужденным, — это временная работа и неквалифицированный труд. Существующая система квотирования рабочих мест не очень эффективна: работодатели обязаны только создавать рабочие места, но не обязаны нанимать на них работников», — пишет Ксения Рунова, автор аналитического обзора «Социальная поддержка бывших осужденных в России».

Если возникают трудности, можно обратиться в общественные организации. ОНК Ростовской области, например, не только контролирует условия содержания заключенных в тюрьмах, но и помогает им найти работу, а также бесплатно предоставляет жилье на пару месяцев. «Русь сидящая» собирает средства для осужденных и их семей, рассказывает людям, подвергшимся наказанию, и их близким об их правах и проводит профессиональную экспертизу уголовных дел. Заключенных поддерживают также «Фонд помощи заключенным», «Рука помощи», «Свобода» и множество других общественных организаций.

За теми, кто совершил тяжкие и особо тяжкие преступления, устанавливается административный надзор, его срок и виды ограничений зависят от статьи, по которой человека судили. В целом, таким людям могут запретить бывать в определенных местах, участвовать в массовых мероприятиях, находиться вне дома с десяти вечера до шести утра и выезжать в другие регионы. Поднадзорным также придется от одного до четырех раз в месяц отмечаться в органах внутренних дел.

«Что это означает? Человек не может устроиться ночным сторожем, а это одно из главных трудовых мест, куда можно попасть бывшему заключенному. Он не может устроиться в ночную смену на птицефабрику, а птицефабрика — это безостановочное производство, и там нужны ночные смены, — пояснила Ольга Романова, — Или, например, человек прописан в Ростове, и у него там надзор. Он находит работу в Краснодаре, но не может туда переехать. И каждый раз приходится отбивать через суд. Ну нашел ты работу в Краснодаре, добился в суде, чтобы тебе разрешили туда переехать, а работа не пошла, тебя уволили и предложили лучшую работу. И тебе опять надо идти в суд? Ну это дорого, бессмысленно и суд может не разрешить».

Многие правозащитники считают, что такие жесткие рамки совершенно не оправданы. Если человек намерен что-то украсть, кого-то убить или продать наркотики, он это сделает, неважно — днем или ночью. Так что административный надзор не предотвращает повторные преступления. Недавно МВД опубликовало статистику, согласно которой 59,4% преступлений совершают рецидивисты.

Срок в Норвежской тюрьме для террориста

В рейтинге Глобального индекса мира 2021 (GPI) Россия находится на 156 месте из 163. GPI — это топ стран по уровню безопасности, который разработал Институт экономики и мира. Основными характеристиками для формирования рейтинга были милитаризация, внутренние и внешние конфликты, а также степень общественной безопасности, то есть количество преступлений и общественных беспорядков. Каждая страна получает балл за определенные показатели, чем ниже этот балл, тем спокойнее в стране. Практически все верхние строки занимают страны Евросоюза.

Прямая противоположность российским тюрьмам — тюрьмы скандинавские. Многие даже считают, что исправительные учреждения там слишком гуманны. Например, огромное возмущение в обществе вызвали жалобы Андерса Брейвика на жестокое содержание. В 2011 году он устроил взрыв в Осло, в результате которого погибли 8 человек, а позже убил еще 69 человек в молодежном лагере на острове Утойя. Его приговорили к максимально возможному по норвежским законам сроку — 21 году тюрьмы в режиме повышенной безопасности, это значит, что ему нельзя передвигаться без сопровождения и контактировать с другими заключенными. Недавно Брейвик пожаловался на то, что ему дают мало гулять и ограничивают свободное общение с внешним миром, суд рассмотрел его обращение и теперь у него есть возможность иногда проводить время с персоналом.

«Американские тюрьмы очень жесткие, там отвратительная пенитенциарная система и очень высокий уровень повторной преступности. Скандинавские тюрьмы — рай, санаторий. Но и уровень преступности там самый низкий в мире. Это связанные вещи. Да, с преступниками там носятся, как с писанной торбой. Не потому что они их любят — они себя любят. Они хотят, чтобы из тюрьмы вышел безопасный человек. Для них безопасный, для их семей безопасный, для детей безопасный», — уверяет Ольга Романова.

Сам факт, что страшного убийцу Брейвика, которого ненавидит весь мир, содержат в человеческих условиях и даже не игнорируют его жалобы, доказывает, что исправительная система Норвегии здорова. В ней нет места самоуправству и личной мести, а заключенных действительно охраняет закон. Это не значит, что Брейвик обязательно раскается в содеянном и откажется от своих убеждений — он был уверен, что спасает Европу от наплыва беженцев. Но даже Брейвику дают шанс. Что было бы с ним в Российской тюрьме?

Нашей исправительной системе далеко до скандинавской. В России большую часть преступлений совершают рецидивисты, и это говорит о качестве работы с заключенными. Люди боятся бывших преступников, а власть делает только хуже, вводя новые ограничения для тех, кто вышел из тюрьмы. Возьмём, к примеру, законопроект о запрете людям с судимостью за тяжкие и особо тяжкие преступления работать в такси, о котором мы говорили в самом начале. Если его примут, у вышедших из мест лишения свободы появится еще одно непреодолимое препятствие на пути ресоциализации, которое никак не снизит уровень преступности и никого не исправит. Зато стена между судимыми и несудимыми станет прочнее и выше, в этом можно не сомневаться.