«Мы задались вопросом: за что в России бьют?» Алексей Ершов – о спектакле «Abuse Opera» в Театре 18+

Ростовский Театр 18+ открывает новый сезон премьерой спектакля «Abuse Opera» питерского «Театра. На Вынос». Это социально-документальная опера, в основу вошли свидетельства людей, которые столкнулись с сексуальным, физическим и психологическим насилием. Перед премьерой художественный руководитель проекта «Театр. На Вынос» Алексей Ершов рассказал «Городскому репортеру» о постановке на тему насилия, работе в разных городах и концепции стрит-арт театра.

— Давайте начнем с предыстории. Показывали ли где-то уже этот спектакль?

— Да, премьера состоялась в рамках фестиваля «Форма-2018» в Москве. Потом мы самостоятельно организовали себе гастроли в Москву и еще раз сыграли спектакль в парке «Зарядье», ни с кем не договариваясь. 28 октября также состоится премьера в Петербурге в рамках Форума независимых театров. Там же, кстати, Театр 18+ будет играть спектакль «Солнечная линия».

— Спектакль в «Зарядье» действительно ни с кем не согласовывался?

— Да, это ни с кем не согласовывалось. В нашем проекте в принципе есть такое правило — мы часто делаем наши спектакли, ни с кем не договариваясь. Это могут быть улицы, заброшенные дома, реки, всякие городские пространства, которые мы вместе со зрителями «захватываем».

— А спектакль «Abuse Opera» в Ростове будете показывать в зале?

— Будут задействованы разные пространства арт-центра MAKARONKA. Зрители будут передвигаться, как им нравится, где-то останавливаясь. Никаких историй про то, что мы пришли, сели в черный зал, а вы перед нами что-то сыграете, тут не будет. Более того, у нас такая формулировка: у оперы есть часы работы, она начинается в 20:00 и заканчивается в 21:30. И мы приглашаем всех наших зрителей поработать с нами этот отрезок времени. «Opera», как известно, переводится как «работа».

— У спектакля документальная основа, как вы находили истории?

— Дело в том, что у нас с моим другом, коллегой и главным режиссером «Театра. На Вынос» Максимом Карнауховым был такой вопрос: «За что в России бьют?» Нам хотелось ответить на него. В какой-то момент мы взяли диктофоны, написали пост в социальных сетях и вышли в город. Нам стали приходить анонимные письма с рассказами, и практически каждому встречному было что рассказать. Мы записывали все это и потом поняли, что накопился достаточно большой материал, в итоге мы выбрали 15 историй.

Когда мы занимались сбором документального материала, то поняли, что практически каждый, с кем мы разговаривали, оказывался вовлечен: либо он был агрессором, либо жертвой, либо свидетелем насилия. Никто не уцелел.

И вопрос «За что в России бьют»в одном тексте все-таки получает ответ — «За все!»

— Вы сделали какую-то художественную обработку собранных историй?

— Нет, истории существуют в том виде, в котором они были записаны.

— Получается, складывается такая картина, что каждый либо столкнулся с насилием, либо сам был его источником… Неужели вам никто не ответил: «Нет, меня это не коснулось»?

— Люди либо вообще отказывались разговаривать об этом, но те, которые соглашались, — да, им действительно было что рассказать. Я, например, могу сказать, что у меня дома были какие-то конфликты с братом — иногда он был агрессором, иногда я: нам обоим есть что вспомнить. Или ты просто проходишь мимо и становишься свидетелем, как кто-то орет на другого человека. Я вот просто выхожу иногда вечером покурить у подъезда и слышу, как практически каждый вечер мужчина орет на свою дочь: «Встала и вышла, че тут непонятного, ты че, тупая?» По сути, это «Abuse Opera» в отдельно взятой квартире.

— Повлияла ли на ваш выбор темы ситуация, которая сейчас активно обсуждается в СМИ, — сексуальные домогательства в Голливуде?

— Нет, не повлияла. Более того, получается, мы немножко опередили эту тему, потому что истории начали собирать около года назад.

— На фоне чего тогда появилась эта тема?

— Когда человек рассказывает кому-то историю, связанную с насилием, он психологически освобождается. Многие люди, которые поделились своей историей, — они ее проработали, они уже не наедине с ней. Были у нас, как у авторов, вещи, которые мы хотели рассказать и, грубо говоря, отпустить эти истории. Макс (Максим Карнаухов — прим. ред.) — из Ижевска, у него — штук 10–15 историй про драки, про насилие.

— Ваш спектакль может помочь людям решиться выговориться, например?

— Мне сложно ответить однозначно, потому что… Я не знаю, это же не рецепт какой-то. У всех людей — разные ожидания.

— О каком насилии пойдет речь в вашем спектакле?

— Сексуальное насилие, физическое, там достаточно разнообразные истории. Психологическое насилие тоже есть — вполне можно словом обидеть так, что это иногда бывает пострашнее ударов.

— Вы объявили кастинг, чтобы выбрать исполнителей. В спектакле будут задействованы непрофессиональные актеры?

— В основном это профессиональные актеры из разных театров. Человек 10–15 на кастинге были непрофессиональными актерами, из них мы отобрали одну девушку. Да, она не актриса, будет задействована в спектакле.

— А вокальные данные были критерием отбора?

— Нет, петь в нашей опере необязательно.

— Почему тогда опера?

— Наш композитор Кирилл Широков придумал такую штуку: был такой композитор Джон Кейдж, который в своей музыке использовал тишину, и вот Кирилл предложил такую историю, что он пропишет паузы, которые тоже станут частью нашей оперы. А почему опера? Нам просто захотелось назвать это таким высоким стилем…

 «Abuse Opera» — по-моему, просто круто звучит!

— Почему вы приехали ставить спектакль в Ростов?

— Я давно знаю про Театр 18+, мы дружим с художественным руководителем, я все время слежу, какие события здесь происходят, нам давно хотелось сюда приехать. Когда появилась возможность поставить здесь спектакль, не было вопросов. Тем более, отсюда родом Кирилл Семенович Серебренников, которого я считаю своим учителем-собеседником. Хочу передать большой привет Семену Михайловичу — отцу Кирилла Серебренникова, сказать, что у вас очень крутой сын, он сделал много для развития искусства в нашей стране, держитесь, берегите себя!

— А вы часто в других городах что-то ставите или показываете?

— Да, в последнее время часто. Нашему проекту — «Театру. На Вынос» — чуть больше года. И за это время мы поучаствовали в четырех или пяти фестивалях, побывали в Сергиевом Посаде, Туле, Ярославле, Москве и Берлине.

— Что вы скажете о развитии театра в нестоличных городах?

— Разница со столичными театрами до сих пор, конечно, еще велика. Хотя в Ярославле есть Волковский театр, который даст фору московским. Есть очаги такой жизни — как в Ростове Театр 18+, например. В Казани — пространство «Угол», в Новосибирске — «Красный факел». Понятно, что в Москве выбор театров велик, чего невозможно представить в Сергиевом Посаде. Но очаги театральной жизни, современного искусства есть.

— А в Ростове вам нравится?

— Потрясающий город, я влюблен! Я хочу приехать еще раз обязательно. Сейчас не так много времени, чтобы погулять, но по атмосфере, по тому, какие люди окружают меня в театре, как все здорово и круто — это прям очень-очень ценно.

— Каким принципам вы следуете в своем «Театре. На Вынос»?

— Нам очень нравится работать с городскими пространствами, где, проходя мимо, человек тоже может стать зрителем. Или он начинает поворачивать спектакль в другую сторону. У нас был спектакль «Старик и море», мы играли его в затопленном котловане, там актер плавал на лодке. Потом мы еще раз захотели сыграть его в этом пространстве, собрали зрителей, но тут пришел охранник и всех прогнал. Нам пришлось достать эту лодку, спустить ее на канал Грибоедова, и спектакль тут же превратился в спектакль-шествие. Нам интересно работать с пространством.

Чтобы мне сейчас в зале-черной коробке что-то поставить, нужно прям себя очень заставить. Мне кажется, это исчерпало себя. Может, влияет насмотренность моя: я посмотрел уже более 500 спектаклей где-то.

— За время существования вашего театра какие события вы никогда не забудете?

— На Волковском фестивале мы играли спектакль Макса Карнаухова «Poe. Tri.», когда зрители шли по маршруту поэта, знакомились с его стихами. Там было такое крутое решение — это проход сквозь весь театр, то есть зрители встретились у главного входа в Волковский театр, а потом прошли через все здание, через сцену. Еще мы очень любим мистификации. Строительство театра, история с носорогом — события, которые я никогда не забуду.

(Представители «Театра. На Вынос» в марте распространили информацию о том, что рабочие, возводившие для проекта площадку на Васильевском острове, якобы раскопали останки детеныша шерстистого носорога, из-за этого строительство приостановили. И носорог, и само строительство театра оказались мистификацией — прим. ред.).

— Спектакль «Abuse Opera» будете еще где-то показывать?

— Я надеюсь, он войдет в репертуар «Театра 18+, а в Петербурге сыграем его в рамках Форума независимых театров. Сейчас тексты из «Abuse Opera» Нунэ Аразян переводит на немецкий язык, мы планируем сыграть спектакль еще и в Берлине.