Халатность в белых халатах

Ростовская вторая инфекционная больница, одна из немногих, куда отправляют малышей с подозрением на энтеровирусную инфекцию, после минувшего воскресенья будет казаться мне местом, в котором сосредоточилось все медицинское невежество и безразличие. Причем все это объединилось в тот момент, когда город изо всех сил старается выздороветь от злосчастного энтеровируса.

В то время, как весь город гудит от разговоров об энтеровирусе, все жители микрорайона Темерник мечтают только о том, чтобы их дети не угодили в больницу. Об этом мечтала и я. Больниц я не опасалась, и в случае чего была готова отправиться туда немедленно. Именно поэтому предложение врача скорой помощи о госпитализации моего ребенка с высокой температурой восприняла вполне адекватно.

Встретили нас в отделении без особой радости. Кто-то из медсестер пытался проявить заинтересованность положением ребенка, кто-то, не скрывая раздражения, разговаривал по телефону, сетуя на то, что «еще одних привезли». Видимо, у дежурной смены выдалась веселая ночь, потому что фельдшер скорой сказал, что с 8 утра субботы во вторую инфекционную отвезли уже троих малышей, не считая нас.

Ребенка осмотрела молодая девушка-врач, рассказала, что горло слегка красное, температура падает, но отметила, что отпускать нас домой она, конечно же, не будет — «мало ли что». Я и не думала спорить, ведь у меня в голове стоял четкий и ясный образ светил в белых халатах, которые готовы прийти на помощь. Именно поэтому мы бодрым шагом направились в нашу палату обустраиваться.

В нашей стране по закону дети до 3-х лет имеют право находиться в больнице вместе с родителями или законными представителями. Здесь все в порядке: кроватки для малышей в хорошем состоянии, не шатаются, не ломаются. Однако на четырехместную палату инфекционного отделения стоит всего 2 детских кроватки, потому что больше в маленькую комнатку не поместится. Даже не изучая правил содержания пациентов, мне показался странным тот факт, что инфекционный больной (в нашем случае ребенок) будет делить кровать с мамой в том случае, если ему не достанется отдельной кроватки.

Отдельно стоит сказать о кроватях, которые установлены в палате для родителей. Поверьте, они того заслуживают. Примечательны они тем, что взрослым предлагают спать на полутораметровых кроватках. Как? Видимо, как получится.

Далее настало время удивляться чистоте и порядку в отделении. Нам показали, где мы можем взять отдельный горшок для ребенка, где находится раствор, которым можно дезинфицировать этот горшок, и туалетную комнату, которая находится в таком удручающем состоянии, что заходить туда слишком часто не очень хочется. По всей видимости, в здании имеются глобальные проблемы с подачей воды, потому что все краны на втором этаже, куда нас определили, подтекали. Китайские пытки не могут сравниться по изощренности с постоянным журчанием всех раковин на этаже.

Когда пришло время получать лекарства, оказалось, что нам положены какая-то жидкость и половина неизвестной таблетки. Просвещать родителей по поводу того, чем конкретно лечат их детей, никто не собирался. Лекарства раздали и приказали съесть. Запить таблетку также оказалось проблемой, потому что чайник стоит на кухне, а в кухню заходить нельзя. Вскипятить воду в палате также нереально, потому что палаты не оборудованы электрическими розетками. Они есть только в коридоре, мы не считали, но их на весь коридор 5 или 6.

После самого настоящего «больничного» завтрака, прелести которого описывать не имеет смысла, коридор наполнился шумом детских голосов, топотом ног и криками матерей. При этом на стене в том же коридоре крупными буквами написано, что все пациенты должны находиться только в своих палатах. Стоит отметить также тот факт, что дети и многие мамы разгуливали по коридору без защитных масок, что также запрещено.

Может быть, на медперсонал действовало воскресенье, может быть, в этом инфекционном отделении это является нормой, но обход врача, запланированный на 9 часов утра, почему-то осуществлялся буквально по наитию. Причем найти врача, чтобы спросить о состоянии своего ребенка, было нереально. В результате врач появилась в кабинете лишь ближе к 12 часам дня. До этого обратиться за помощью можно было только к медсестрам, которые в любом случае ссылались на доктора, который «уже здесь и скоро к вам зайдет».

Ответ дня я получила, когда поинтересовалась у одной из медсестер, почему детям не дают лекарств, которые им реально положены во время простудного заболевания. Медсестра абсолютно спокойно объяснила мне, что обычно раскладкой и выдачей лекарств занимается старшая медсестра, но «сегодня ее почему-то нет».

После таких простодушных ответов нам оставалось только дождаться доктора и написать отказ от госпитализации. При этом врач, мило улыбаясь, рассказала нам, что «второй раз мы вас можем и не принять, так что подумайте». В ответ на её реплику очень хотелось ответить, что мне и самой не очень хочется возвращаться к ним снова.

Поговорив с мамами других малышей, я поняла, что своего диагноза ни одна из них толком и не знает. Их лечат от вирусной инфекции, от какой — пока не ясно, «покажет анализ», который придет не сразу.

Очень хочется верить, что подобное халатное отношение имеет место только в данной больнице, и остальные заведения, в которых содержатся маленькие ростовчане, принимают их более ответственно. Все то время, что мы находились в здании больницы, хотелось спросить у кого-нибудь, была ли во второй инфекционной министр Скворцова? Если была, то ее слова о хорошем содержании больных детей можно ставить под сомнение, если не была, то причины, по которым ее туда не возили, вполне понятны.