Вторая древнейшая или четвёртая власть?

Мы охотно чихвостим американцев за политику «двойных стандартов» в отношении России, но не менее охотно применяем её в своей повседневной жизни. Например, взяточники — всегда «плохие», а взяткодатели — «жертвы», хотя и те, и другие — преступники. Или взять журналистику: в зависимости от ситуации, она-то «четвертая власть», то — «вторая древнейшая»…

Продажность как принцип

Много вы знаете торгующих телом барышень, которые честно признаются: я занимаюсь этим потому, что больше ничего не умею (не хочу уметь и т. д.)? Они найдут миллион причин «извне» (семья, долги, неудачные замужества, государство, подлые насильники и т. п.), толкнувших «девочку-ангелочка» на путь продажности. Но все это будет звучать исключительно оправданием. Человек либо «продается», либо нет. Журналист — тем более.

Навыки работы с информацией (так же, как красота, привлекательность, сексуальность) либо — в наличии, либо — увы. Примеры очень известных журналистов, сохранивших верность профессии и своему долгу в ней — Василий Песков («Комсомолка») и Виктор Татарский (авторская программа «Встреча с песней», циклы авторских телепередач «История одного шедевра»).

Менее именитых, но не менее принципиальных, по-настоящему профессиональных журналистов в России осталось множество. На их «перьях» зачастую держатся и выживают районные и городские газеты, местные теле- и радиоканалы.

Но «наверх» им пробиться трудно по банальнейшей из причин: Пушкин как-то высказался, что «не продаётся вдохновение, но можно рукопись продать». Они, верные профессии, живут именно по этому принципу. Пишут, что на душе, что сердце и призвание велят. А дойдёт ли это до публикации — вопрос второй.

Но выросло и, как ему кажется, оперилось совершенно иное поколение «журналистов», которые за приемлемый гонорар легко пойдут против совести, назовут чёрное белым и т. д. Это — каины нашей профессии, без которых, увы, тотальная коммерциализация общества и журналистики обойтись попросту не могла. Они продают не «рукописи», а «вдохновенье», посему к профессии «журналистика» имеют весьма опосредованное отношение. Не «Пушкины» они. И не по ним судить о профессии.

«Гвоздь» и «номер»

Для человека, который успешно забил очень нужный гвоздь в стену, молоток — хорош и эффективен. Для того, кто по собственной неуклюжести отбил себе пальцы или уронил его на ногу, молоток — негодяй. Что же тогда говорить про отношение к молотку со стороны тех, кого им кто-то третий тюкал по темечку?

Изложенное абзацем выше можно продолжать до бесконечности. И соотнести это можно с равным успехом как с журналистикой, так и с молотками. Например, молотки бывают маленькие, крохотные, средние и неподъёмные. Их делают из различного материала — все зависит от предназначения. Есть также люди, не замечающие молотков, как и те, кто все, что нужно забивать, заколачивает подвернувшимся под руку каменюкой.

О вкусах не спорят. Но любому понятно, что «игрушечный», «ювелирный», «дорожный», «кувалда» и т. д. — это все — молоток. Ему — инструменту — мнение о нем со стороны окружающих абсолютно безразлично. Он либо пылится в ящике, либо выполняет свою работу. Он придуман, чтобы что-то куда-то заколотить. Дополнительно может исполнять обязанности груза. Все.

Столь же «голая» суть журналистики вполне вписывается в содержание ст. 29 п.4 Конституции РФ, которая гласит: «Каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом». Кредо журналиста — делать это право профессией. Талант, опыт, пристрастия — уже вторичны, они определяют качества и востребованность каждого отдельного журналиста, а не профессии в целом.

О возрасте журналистики

Если спорить о том, какая профессия является более древней, то я выскажу своё мнение: журналистика. Очень просто — торговля телом появилась одновременно с ценностями и деньгами. А передача информации и работа с нею — одномоментно с шевелением первой извилины в мозгу первобытного человека — даже в до языковой период своего развития человек уже активно работал с информацией.

С точки зрения функционала, к журналистам в определённой степени можно отнести и летописцев (они же — прародители современных пресс-секретарей); и гонцов, оперативно приносивших радостные или горестные вести; и придворных льстецов (они обрабатывали информацию в комфортном для власти формате); и скоморохов или трубадуров (напротив, бравших за основу профессиональной деятельности «народный» формат журналистики).

Журналистов хвалили или казнили, но не пытались превознести профессию на уровень «четвертой власти» ни в одну из эпох, когда повальная неграмотность населения связывала журналиста и журналистику по рукам и ногам. ХХ век все изменил: сначала планета стала более-менее грамотной, потом — появился и распространился интернет, который позволил, в принципе, любому человеку примерить на себя «шкуру» журналиста.

Таким образом, журналистика лишь сравнительно недавно обрела право полноценно претендовать на титул «четвертой власти». Она может пользоваться этим правом или игнорировать его. Она может отдавать свою «власть» за «миску чечевичной похлебки», как это, во многом, произошло в российской журналистике 1990-х-2000-х годов.

А может жёстко и принципиально отстаивать право своего первородства, как это было совсем недавно — в конце 80-х-начале 90-х, когда СМИ были одним из самых востребованных и значимых для населения социальных институтов страны. Правда, сегодня это «одеяло» с традиционных СМИ резво перетягивает на себя интернет.

Все ли изменит интернет?

Не все — устои профессии «журналистика» останутся незыблемыми с распространением всемирной паутины. Но многое — в профессиональную сферу приходит безумное количество дилетантов, которые еще больше способны «подмочить» и без того подрастерянную репутацию журналистики. Но — ирония судьбы — именно поток дилетантов заставит и власть, и общество повернуться лицом к профессионалам, способным изумительно чётко, ясно и своевременно доносить необходимую информацию до миллионов. Заставят ценить и адекватно оценивать этот труд.

По моим личным наблюдениям, сегодня почти все слои общества воспринимают журналистику и журналистов с точки зрения личного удобства в конкретной ситуации. Надо «тиснуть статейку» или «решить проблему» — журналистика становится «четвертой властью». Написали (сказали, сняли) и обнародовали журналист или СМИ нечто неудобное (чаще всего — правду) — сразу «вторая древнейшая».

Интересно, а к молотку Вы, уважаемое российское Общество, также относитесь с позиций «двойных стандартов»? Или становитесь в один ряд с Шариковым, который утверждал, что слон — животное полезное, а котов этих он и его коллеги душили-душили? Определитесь для себя, исключите двойные стандарты, поймите профессию и пользуйтесь услугами квалифицированных специалистов. Тогда все и встанет на свои места!